зывать! Слушатели словно видѣли и слышали все сами: водопады и водяныя мельницы шумѣли, деревенскіе парни и дѣвушки пѣли и плясали… Тра-ла-ла! И старый тролль такъ расходился, что вдругъ чмокнулъ старую лѣсную дѣвушку, точно старый дядюшка, а они вовсе и родственниками-то не были!
Потомъ дочерей лѣсного царя заставили танцовать. Онѣ прекрасно исполнили нѣсколько танцевъ и простыхъ, и съ притопываньемъ и, наконецъ, должны были протанцовать новый, самый мудреный, подъ названіемъ „танецъ безъ танцевъ“.
Эхъ ты ну! какъ онѣ пошли вытягивать ножки и вертѣться! Гдѣ начало, гдѣ конецъ, гдѣ рука, гдѣ нога—ничего не разберешь, точно снѣжинки вихремъ закрутило! Подъ конецъ онѣ такъ закружились, что мертвую лошадь стошнило, и она принуждена была выйти изъ-за стола.
— Брръ!—сказалъ старый тролль.—Вотъ такъ работа ножками! А что онѣ умѣютъ дѣлать еще, кромѣ пляски, вытягиванья ножекъ и головокруженья?
— А вотъ сейчасъ узнаешь!—сказалъ лѣсной царь и вызвалъ самую младшую дочь; она была тонка и прозрачна, какъ лунный свѣтъ; это была самая нѣжная и изящная изъ всѣхъ сестеръ; она взяла въ ротъ бѣлый прутикъ и—глядь-поглядь—нѣтъ ея, исчезла безъ слѣда! Вотъ было и все ея искусство.
Но старый тролль сказалъ, что такое искусство въ женѣ ему вовсе не по вкусу, да и сыновьямъ его наврядъ-ли.
Вторая умѣла ходить сбоку самой себя,—выходило точно у нея была своя тѣнь, а у троллей и духовъ ея, вѣдь, не бываетъ!
Третья сестра была совсѣмъ иного склада: она обучалась варить пиво у самой бабы-болотницы и отлично умѣла шпиговать болотныя кочки свѣтляками.
— Изъ нея выйдетъ отличная хозяйка!—сказалъ старый тролль и чокнулся взглядомъ,—онъ не хотѣлъ больше пить.
Четвертая вышла съ золотою арфой въ рукахъ, ударила по одной струнѣ, и всѣ должны были поднять лѣвую ногу,—тролли и духи всѣ, вѣдь, лѣвши—ударила по другой, и всѣ должны были плясать подъ ея музыку.
— Опасная особа!—сказалъ старый тролль, а молодые тролли взяли да ушли изъ зала,—имъ ужъ надоѣло все это.
— А слѣдующая, что умѣетъ?—спросилъ старый тролль.
— Любить все норвежское!—сказала та.—Я выйду замужъ только за норвежца.
зывать! Слушатели словно видели и слышали всё сами: водопады и водяные мельницы шумели, деревенские парни и девушки пели и плясали… Тра-ла-ла! И старый тролль так расходился, что вдруг чмокнул старую лесную девушку, точно старый дядюшка, а они вовсе и родственниками-то не были!
Потом дочерей лесного царя заставили танцевать. Они прекрасно исполнили несколько танцев и простых, и с притопываньем и, наконец, должны были протанцевать новый, самый мудрёный, под названием «танец без танцев».
Эх ты ну! как они пошли вытягивать ножки и вертеться! Где начало, где конец, где рука, где нога — ничего не разберёшь, точно снежинки вихрем закрутило! Под конец они так закружились, что мёртвую лошадь стошнило, и она принуждена была выйти из-за стола.
— Брр! — сказал старый тролль. — Вот так работа ножками! А что они умеют делать ещё, кроме пляски, вытягиванья ножек и головокруженья?
— А вот сейчас узнаешь! — сказал лесной царь и вызвал самую младшую дочь; она была тонка и прозрачна, как лунный свет; это была самая нежная и изящная из всех сестёр; она взяла в рот белый прутик и — глядь-поглядь — нет её, исчезла без следа! Вот было и всё её искусство.
Но старый тролль сказал, что такое искусство в жене ему вовсе не по вкусу, да и сыновьям его навряд ли.
Вторая умела ходить сбоку самой себя, — выходило точно у неё была своя тень, а у троллей и духов её, ведь, не бывает!
Третья сестра была совсем иного склада: она обучалась варить пиво у самой бабы-болотницы и отлично умела шпиговать болотные кочки светляками.
— Из неё выйдет отличная хозяйка! — сказал старый тролль и чокнулся взглядом, — он не хотел больше пить.
Четвёртая вышла с золотою арфой в руках, ударила по одной струне, и все должны были поднять левую ногу, — тролли и духи все, ведь, левши — ударила по другой, и все должны были плясать под её музыку.
— Опасная особа! — сказал старый тролль, а молодые тролли взяли да ушли из зала, — им уж надоело всё это.
— А следующая, что умеет? — спросил старый тролль.
— Любить всё норвежское! — сказала та. — Я выйду замуж только за норвежца.