свое продолговатое лицо въ одну сторону, то въ другую и кивала въ тактъ чудесной музыкѣ. Никто не замѣтилъ Иды.
Вдругъ, Идочка увидала, что большой голубой крокусъ вскочилъ прямо на середину стола съ игрушками, подошелъ къ кукольной кроваткѣ и отдернулъ пологъ; тамъ лежали больные цвѣты, но они живо встали и кивнули головками, давая знать, что и они тоже хотятъ танцовать. Старый Курилка съ сломаною нижнею губой всталъ и поклонился прекраснымъ цвѣтамъ; они совсѣмъ не были похожи на больныхъ, прыгали и веселились не хуже другихъ. Въ эту минуту гдѣ-то стукнуло, какъ будто что-то упало на полъ. Ида посмотрѣла въ ту сторону,—это была верба; она тоже спрыгнула со стола къ цвѣтамъ, считая себя сродни имъ. Верба была довольно мила; на верхушкѣ ея сидѣла восковая куколка въ большой широкополой черной шляпѣ, точь-въ-точь, какъ у совѣтника. Верба прыгала посреди цвѣтовъ и громко топала своими тремя деревянными ходульками,—она танцевала мазурку, а другіе цвѣты не могли, потому что были слишкомъ легки и не могли такъ топать.
Но вотъ восковая куколка на вербѣ вдругъ вытянулась, завертѣлась надъ бумажными цвѣтами и громко закричала:
— Ну, можно-ли набивать ребенку голову такими бреднями! Глупыя выдумки!
Теперь кукла была точь-въ-точь самъ совѣтникъ, въ его черной широкополой шляпѣ, такая же желтая и сердитая! Но бумажныя цвѣты ударили ее по тонкимъ ножкамъ, и она опять съежилась въ маленькую восковую куколку. Это было такъ забавно, что Ида не могла удержаться отъ смѣха. Верба продолжала плясать, и совѣтнику волей-неволей приходилось плясать вмѣстѣ съ нею, все равно—вытягивался-ли онъ во всю длину, или оставался маленькою восковою куколкой въ черной широкополой шляпѣ. Наконецъ, ужъ цвѣты, особенно тѣ, что лежали въ кукольной кроваткѣ, стали просить за него, и верба оставила его въ покоѣ. Вдругъ, что-то громко застучало въ ящикѣ, гдѣ лежала кукла Соня и другія игрушки. Курилка побѣжалъ по краю стола, прилегъ на животъ и пріотворилъ ящикъ. Соня встала и удивленно оглядѣлась.
— У васъ балъ?—сказала она.—Что же это мнѣ не сказали?
— Хочешь танцовать со мной?—спросилъ Курилка.
своё продолговатое лицо в одну сторону, то в другую и кивала в такт чудесной музыке. Никто не заметил Иды.
Вдруг, Идочка увидала, что большой голубой крокус вскочил прямо на середину стола с игрушками, подошёл к кукольной кроватке и отдёрнул полог; там лежали больные цветы, но они живо встали и кивнули головками, давая знать, что и они тоже хотят танцевать. Старый Курилка с сломаною нижнею губой встал и поклонился прекрасным цветам; они совсем не были похожи на больных, прыгали и веселились не хуже других. В эту минуту где-то стукнуло, как будто что-то упало на пол. Ида посмотрела в ту сторону, — это была верба; она тоже спрыгнула со стола к цветам, считая себя сродни им. Верба была довольно мила; на верхушке её сидела восковая куколка в большой широкополой чёрной шляпе, точь-в-точь, как у советника. Верба прыгала посреди цветов и громко топала своими тремя деревянными ходульками, — она танцевала мазурку, а другие цветы не могли, потому что были слишком легки и не могли так топать.
Но вот восковая куколка на вербе вдруг вытянулась, завертелась над бумажными цветами и громко закричала:
— Ну, можно ли набивать ребёнку голову такими бреднями! Глупые выдумки!
Теперь кукла была точь-в-точь сам советник, в его чёрной широкополой шляпе, такая же жёлтая и сердитая! Но бумажные цветы ударили её по тонким ножкам, и она опять съёжилась в маленькую восковую куколку. Это было так забавно, что Ида не могла удержаться от смеха. Верба продолжала плясать, и советнику волей-неволей приходилось плясать вместе с нею, всё равно — вытягивался ли он во всю длину, или оставался маленькою восковою куколкой в чёрной широкополой шляпе. Наконец, уж цветы, особенно те, что лежали в кукольной кроватке, стали просить за него, и верба оставила его в покое. Вдруг, что-то громко застучало в ящике, где лежала кукла Соня и другие игрушки. Курилка побежал по краю стола, прилёг на живот и приотворил ящик. Соня встала и удивлённо огляделась.
— У вас бал? — сказала она. — Что же это мне не сказали?
— Хочешь танцевать со мной? — спросил Курилка.
