куда ни поглядишь! Какъ хорошо, какъ уютно на землѣ, и все-таки—сама не знаю почему—я жажду… покоя, отдыха… Другихъ словъ подобрать не могу! А люди ужъ снова вспахиваютъ поля! Они вѣчно стремятся добыть себѣ больше и больше!.. Вонъ аисты ходятъ по бороздамъ вслѣдъ за плугомъ… Это они принесли насъ сюда! Помнишь, какъ мы прибыли сюда, на сѣверъ, дѣтьми?.. Мы принесли съ собою цвѣты, солнечный свѣтъ и зеленую листву! А теперь… вѣтеръ почти всю ее оборвалъ, деревья побурѣли, потемнѣли и стали похожи на деревья юга; только нѣтъ на нихъ золотыхъ плодовъ, какіе ростутъ тамъ!
— Тебѣ хочется видѣть золотые плоды?—сказало Лѣто.—Любуйся!—Онъ махнулъ рукою—и лѣса запестрѣли красноватыми и золотистыми листьями. Вотъ было великолѣпіе! На кустахъ шиповника засіяли огненно-красные плоды, вѣтви бузины покрылись крупными темно-красными ягодами, спѣлые дикіе каштаны сами выпадали изъ темно-зеленыхъ гнѣздъ, а въ лѣсу вторично зацвѣли фіалки.
Но царица года становилась все молчаливѣе и блѣднѣе.
— Повѣяло холодомъ!—говорила она.—По ночамъ встаютъ сырые туманы. Я тоскую по нашей родинѣ!
И она смотрѣла вслѣдъ улетавшимъ на югъ аистамъ и протягивала къ нимъ руки. Потомъ она заглянула въ ихъ опустѣвшія гнѣзда; въ одномъ выросъ стройный василекъ, въ другомъ—желтое рѣпное сѣмя, словно гнѣзда только для того и были свиты, чтобы служить имъ оградою! Залетѣли туда и воробьи.
— Пипъ! А куда же дѣвались хозяева? Ишь, подуло на нихъ вѣтеркомъ—они и прочь сейчасъ! Скатертью дорога!
Листья на деревьяхъ все желтѣли и желтѣли, начался листопадъ, зашумѣли осенніе вѣтры—настала поздняя осень. Царица года лежала на землѣ, усыпанной пожелтѣвшими листьями; кроткій взоръ ея былъ устремленъ на сіяющія звѣзды небесныя; рядомъ съ нею стоялъ ея мужъ. Вдругъ поднялся вихрь и закрутилъ сухія листья столбомъ. Когда вихрь утихъ—царицы года уже не было; въ холодномъ воздухѣ кружилась только бабочка, послѣдняя въ этомъ году.
Землю окутали густые туманы, подули холодные вѣтры, потянулись долгія, темныя ночи. Царь года стоялъ съ убѣленною сѣдиною головой; но самъ онъ не зналъ, что посѣдѣлъ, —
куда ни поглядишь! Как хорошо, как уютно на земле, и всё-таки — сама не знаю почему — я жажду… покоя, отдыха… Других слов подобрать не могу! А люди уж снова вспахивают поля! Они вечно стремятся добыть себе больше и больше!.. Вон аисты ходят по бороздам вслед за плугом… Это они принесли нас сюда! Помнишь, как мы прибыли сюда, на север, детьми?.. Мы принесли с собою цветы, солнечный свет и зелёную листву! А теперь… ветер почти всю её оборвал, деревья побурели, потемнели и стали похожи на деревья юга; только нет на них золотых плодов, какие растут там!
— Тебе хочется видеть золотые плоды? — сказало Лето. — Любуйся! — Он махнул рукою — и леса запестрели красноватыми и золотистыми листьями. Вот было великолепие! На кустах шиповника засияли огненно-красные плоды, ветви бузины покрылись крупными тёмно-красными ягодами, спелые дикие каштаны сами выпадали из тёмно-зелёных гнёзд, а в лесу вторично зацвели фиалки.
Но царица года становилась всё молчаливее и бледнее.
— Повеяло холодом! — говорила она. — По ночам встают сырые туманы. Я тоскую по нашей родине!
И она смотрела вслед улетавшим на юг аистам и протягивала к ним руки. Потом она заглянула в их опустевшие гнёзда; в одном вырос стройный василёк, в другом — жёлтое репное семя, словно гнёзда только для того и были свиты, чтобы служить им оградою! Залетели туда и воробьи.
— Пип! А куда же девались хозяева? Ишь, подуло на них ветерком — они и прочь сейчас! Скатертью дорога!
Листья на деревьях всё желтели и желтели, начался листопад, зашумели осенние ветры — настала поздняя осень. Царица года лежала на земле, усыпанной пожелтевшими листьями; кроткий взор её был устремлён на сияющие звёзды небесные; рядом с нею стоял её муж. Вдруг поднялся вихрь и закрутил сухие листья столбом. Когда вихрь утих — царицы года уже не было; в холодном воздухе кружилась только бабочка, последняя в этом году.
Землю окутали густые туманы, подули холодные ветры, потянулись долгие, тёмные ночи. Царь года стоял с убелённою сединою головой; но сам он не знал, что поседел, —
