Молодая баронесса, между тѣмъ, была перенесена вихремъ за столъ на почетное мѣсто, котораго она была вполнѣ достойна, а пасторскій сынъ очутился возлѣ нея, и вотъ, они сидѣли рядомъ, словно женихъ съ невѣстою! Старый графъ, принадлежавшій къ одной изъ древнѣйшихъ фамилій, не былъ смѣщенъ съ своего почетнаго мѣста,—дудка была справедлива, да такъ и слѣдуетъ. Остроумный же кавалеръ, маменькинъ и папенькинъ сынокъ, полетѣлъ кверху ногами въ курятникъ, да и не онъ одинъ.
За цѣлую милю слышенъ былъ этотъ звукъ, и вихрь успѣлъ таки надѣлать бѣдъ. Одинъ богатый глава торговаго дома, ѣхавшій на четверкѣ лошадей, тоже былъ подхваченъ вихремъ, вылетѣлъ изъ экипажа и не могъ потомъ попасть даже на запятки, а два богатыхъ крестьянина, изъ тѣхъ, что переросли свои хлѣбныя поля на нашихъ глазахъ, угодили прямо въ тину. Да, преопасная была дудка! Хорошо, что она дала трещину при первомъ же звукѣ, и ее спрятали въ карманъ,—„всему свое мѣсто“.
На другой день о происшествіи не было и помину, оттого и создалась поговорка: „Спрятать дудку въ карманъ“.[1] Все опять пришло въ порядокъ, только два старыхъ портрета, коробейника и пастушки, висѣли уже въ парадной залѣ; вихрь перенесъ ихъ туда, а одинъ изъ настоящихъ знатоковъ искусства сказалъ, что они написаны рукой великаго мастера—вотъ ихъ и оставили тамъ и даже подновили. А то прежде и не знали, что они чего-нибудь стоятъ,—гдѣ-жъ было знать это! Такимъ образомъ, они все-таки попали на почетное мѣсто: „всему свое мѣсто!“ И такъ оно въ концѣ-концовъ всегда и бываетъ,—вѣчность, вѣдь, длинна, куда длиннѣе этой исторіи!
- ↑ Т. е. „прикусить языкъ“. Примѣч. перев.
Молодая баронесса, между тем, была перенесена вихрем за стол на почётное место, которого она была вполне достойна, а пасторский сын очутился возле неё, и вот, они сидели рядом, словно жених с невестою! Старый граф, принадлежавший к одной из древнейших фамилий, не был смещён со своего почётного места, — дудка была справедлива, да так и следует. Остроумный же кавалер, маменькин и папенькин сынок, полетел кверху ногами в курятник, да и не он один.
За целую милю слышен был этот звук, и вихрь успел таки наделать бед. Один богатый глава торгового дома, ехавший на четвёрке лошадей, тоже был подхвачен вихрем, вылетел из экипажа и не мог потом попасть даже на запятки, а два богатых крестьянина, из тех, что переросли свои хлебные поля на наших глазах, угодили прямо в тину. Да, преопасная была дудка! Хорошо, что она дала трещину при первом же звуке, и её спрятали в карман, — «всему своё место».
На другой день о происшествии не было и помину, оттого и создалась поговорка: «Спрятать дудку в карман».[1] Всё опять пришло в порядок, только два старых портрета, коробейника и пастушки, висели уже в парадной зале; вихрь перенёс их туда, а один из настоящих знатоков искусства сказал, что они написаны рукой великого мастера — вот их и оставили там и даже подновили. А то прежде и не знали, что они чего-нибудь стоят, — где ж было знать это! Таким образом, они всё-таки попали на почётное место: «всему своё место!» И так оно в конце концов всегда и бывает, — вечность, ведь, длинна, куда длиннее этой истории!
Жилъ-былъ заправскій студентъ,—ютился онъ на чердакѣ и ровно ничего не имѣлъ за душой—и жилъ-былъ заправскій мелочной торговецъ,—этотъ занималъ цѣлый нижній этажъ, да и весь домъ принадлежалъ ему. У него-то и прижился домовой. Еще бы! Тутъ онъ каждый сочельникъ угощался кашей съ масломъ; у мелочного торговца хватало средствъ на такое
- ↑ Т. е. «прикусить язык». Примеч. перев.
Жил-был заправский студент, — ютился он на чердаке и ровно ничего не имел за душой — и жил-был заправский мелочной торговец, — этот занимал целый нижний этаж, да и весь дом принадлежал ему. У него-то и прижился домовой. Ещё бы! Тут он каждый сочельник угощался кашей с маслом; у мелочного торговца хватало средств на такое
