— Вотъ, видишь, мой лукъ совсѣмъ не испорченъ!—закричалъ онъ, громко засмѣялся и убѣжалъ.
Нехорошій мальчикъ! Выстрѣлилъ въ старика-поэта, который приласкалъ его, далъ ему чудеснаго вина и самое лучшее яблоко!
Добрый старикъ лежалъ на полу и плакалъ: онъ былъ раненъ въ самое сердце. Потомъ онъ сказалъ:
— Фи! какой нехорошій мальчикъ, этотъ Амуръ! Я разскажу объ немъ всѣмъ хорошимъ дѣтямъ, чтобы они береглись, не связывались съ нимъ,—онъ и ихъ обидитъ!
И всѣ добрые дѣти—и мальчики, и дѣвочки—стали остерегаться злого Амура, но онъ все-таки умѣлъ иногда обмануть ихъ; такой плутъ!
Идутъ себѣ студенты съ лекцій, и онъ рядомъ: книжка подъ мышкой, въ черномъ сюртукѣ, и не узнаешь его! Они думаютъ, что онъ тоже студентъ, возьмутъ его подъ руку, а онъ и пуститъ имъ въ грудь стрѣлу.
Идутъ тоже дѣвушки отъ священника или въ церковь—онъ ужъ тутъ, какъ тутъ; вѣчно гоняется за людьми! А то заберется иногда въ большую люстру въ театрѣ и горитъ тамъ яркимъ пламенемъ; люди-то думаютъ сначала, что это лампа, и ужъ потомъ только разберутъ въ чемъ дѣло. Бѣгаетъ онъ и по королевскому саду, и по валу. А разъ, такъ онъ ранилъ въ сердце твоего папашу и твою мамашу! Спроси-ка у нихъ, они тебѣ разскажутъ.
Да, дурной мальчикъ этотъ Амуръ, ты и не связывайся съ нимъ! Онъ только и дѣлаетъ, что бѣгаетъ за людьми. Подумай, онъ пустилъ разъ стрѣлу даже въ твою старушку-бабушку! Это давно было, давно прошло и быльемъ поросло, а все-таки не забылось, да и не забудется! Фи! злой Амуръ! Но теперь ты знаешь о немъ, знаешь, какой онъ нехорошій мальчикъ!
— Вот, видишь, мой лук совсем не испорчен! — закричал он, громко засмеялся и убежал.
Нехороший мальчик! Выстрелил в старика-поэта, который приласкал его, дал ему чудесного вина и самое лучшее яблоко!
Добрый старик лежал на полу и плакал: он был ранен в самое сердце. Потом он сказал:
— Фи! какой нехороший мальчик, этот Амур! Я расскажу о нём всем хорошим детям, чтобы они береглись, не связывались с ним, — он и их обидит!
И все добрые дети — и мальчики, и девочки — стали остерегаться злого Амура, но он всё-таки умел иногда обмануть их; такой плут!
Идут себе студенты с лекций, и он рядом: книжка под мышкой, в чёрном сюртуке, и не узнаешь его! Они думают, что он тоже студент, возьмут его под руку, а он и пустит им в грудь стрелу.
Идут тоже девушки от священника или в церковь — он уж тут, как тут; вечно гоняется за людьми! А то заберётся иногда в большую люстру в театре и горит там ярким пламенем; люди-то думают сначала, что это лампа, и уж потом только разберут в чём дело. Бегает он и по королевскому саду, и по валу. А раз, так он ранил в сердце твоего папашу и твою мамашу! Спроси-ка у них, они тебе расскажут.
Да, дурной мальчик этот Амур, ты и не связывайся с ним! Он только и делает, что бегает за людьми. Подумай, он пустил раз стрелу даже в твою старушку-бабушку! Это давно было, давно прошло и быльём поросло, а всё-таки не забылось, да и не забудется! Фи! злой Амур! Но теперь ты знаешь о нём, знаешь, какой он нехороший мальчик!
Бѣдняга Иванъ былъ въ большомъ горѣ: отецъ его лежалъ при смерти. Они были одни въ своей коморкѣ; лампа на столѣ догорала; дѣло шло къ ночи.
— Ты былъ мнѣ добрымъ сыномъ, Иванъ!—сказалъ больной.—Богъ не оставитъ тебя своею милостью!
Бедняга Иван был в большом горе: отец его лежал при смерти. Они были одни в своей каморке; лампа на столе догорала; дело шло к ночи.
— Ты был мне добрым сыном, Иван! — сказал больной. — Бог не оставит тебя своею милостью!
