Лампа, висѣвшая въ уютной спальнѣ, была задернута съ одной стороны занавѣской; тяжелыя, дорогія шелковыя гардины плотно закрывали окна; полъ былъ устланъ толстымъ, мягкимъ, какъ мохъ, ковромъ; все располагало къ сладкой дремотѣ, ко сну, къ отдыху. Немудрено, что сидѣлка заснула; да и пусть себѣ,—все обстояло благополучно. Геній домашняго очага стоялъ у изголовья кровати; головку ребенка, прильнувшаго къ груди матери, окружалъ словно вѣнчикъ изъ яркихъ звѣздъ; каждая была жемчужиной счастья. Всѣ добрыя феи принесли новорожденному свои дары; въ вѣнцѣ блестѣли жемчужины: здоровья, счастья, любви—словомъ, всѣхъ благъ земныхъ, какихъ только можетъ пожелать себѣ человѣкъ.
— Все дано ему!—сказалъ геній.
— Нѣтъ!—раздался близь него чей-то голосъ. То говорилъ ангелъ-хранитель ребенка.—Одна фея еще не принесла своего дара, но принесетъ его современемъ, хотя, можетъ быть, и не скоро. Въ вѣнцѣ недостаетъ послѣдней жемчужины!
— Недостаетъ! Этого не должно быть! Если же это такъ, намъ надо отыскать могущественную фею, пойти къ ней сейчасъ же!
— Она явится въ свое время и принесетъ свою жемчужину, которая должна замкнуть вѣнецъ!
— Гдѣ-же обитаетъ эта фея? Гдѣ ея жилище? Скажи мнѣ, и я пойду за жемчужиной!
— Хорошо!—сказалъ ангелъ-хранитель ребенка.—Я самъ провожу тебя къ ней, все равно, гдѣ бы ни пришлось намъ искать ее! У нея нѣтъ, вѣдь, постояннаго жилища! Она появляется и въ королевскомъ дворцѣ и въ жалкой крестьянской хижинѣ! Она не обойдетъ ни одного человѣка, каждому принесетъ свой даръ—будь-то цѣлый міръ или пустякъ! И къ этому ребенку она придетъ въ свое время! Но, по-твоему, выжиданіе не всегда впрокъ,—хорошо, поспѣшимъ же отправиться за жемчужиной, послѣднею жемчужиной, которой недостаетъ въ этомъ великолѣпномъ вѣнцѣ!
И они рука объ руку полетѣли туда, гдѣ пребывала въ тотъ часъ фея.
Они очутились въ большомъ домѣ, но въ корридорахъ было темно, въ комнатахъ пусто и необыкновенно тихо; длинный рядъ оконъ стоялъ отвореннымъ, чтобы впустить въ комнаты свѣжаго воздуха; длинныя бѣлыя занавѣси были спущены и колыхались отъ вѣтра.
Лампа, висевшая в уютной спальне, была задёрнута с одной стороны занавеской; тяжёлые, дорогие шёлковые гардины плотно закрывали окна; пол был устлан толстым, мягким, как мох, ковром; всё располагало к сладкой дремоте, ко сну, к отдыху. Немудрено, что сиделка заснула; да и пусть себе, — всё обстояло благополучно. Гений домашнего очага стоял у изголовья кровати; головку ребёнка, прильнувшего к груди матери, окружал словно венчик из ярких звёзд; каждая была жемчужиной счастья. Все добрые феи принесли новорождённому свои дары; в венце блестели жемчужины: здоровья, счастья, любви — словом, всех благ земных, каких только может пожелать себе человек.
— Всё дано ему! — сказал гений.
— Нет! — раздался близ него чей-то голос. То говорил ангел-хранитель ребёнка. — Одна фея ещё не принесла своего дара, но принесёт его со временем, хотя, может быть, и не скоро. В венце недостаёт последней жемчужины!
— Недостаёт! Этого не должно быть! Если же это так, нам надо отыскать могущественную фею, пойти к ней сейчас же!
— Она явится в своё время и принесёт свою жемчужину, которая должна замкнуть венец!
— Где же обитает эта фея? Где её жилище? Скажи мне, и я пойду за жемчужиной!
— Хорошо! — сказал ангел-хранитель ребёнка. — Я сам провожу тебя к ней, всё равно, где бы ни пришлось нам искать её! У неё нет, ведь, постоянного жилища! Она появляется и в королевском дворце и в жалкой крестьянской хижине! Она не обойдёт ни одного человека, каждому принесёт свой дар — будь то целый мир или пустяк! И к этому ребёнку она придёт в своё время! Но, по-твоему, выжидание не всегда впрок, — хорошо, поспешим же отправиться за жемчужиной, последнею жемчужиной, которой недостаёт в этом великолепном венце!
И они рука об руку полетели туда, где пребывала в тот час фея.
Они очутились в большом доме, но в коридорах было темно, в комнатах пусто и необыкновенно тихо; длинный ряд окон стоял отворённым, чтобы впустить в комнаты свежего воздуха; длинные белые занавеси были спущены и колыхались от ветра.
