починитъ королеву, вынулъ баночку съ тою же мазью, которою мазалъ сломаную ногу старухи, и помазалъ куклу; кукла сейчасъ же опять стала цѣлехонька и вдобавокъ начала сама двигать всѣми членами, такъ что ее больше не нужно было дергать за веревочки; выходило, что кукла была совсѣмъ какъ живая, только говорить не могла. Хозяинъ маріонетокъ остался этимъ очень доволенъ: теперь ему не нужно было управлять королевой, она могла танцовать сама, не то, что другія куклы!
Ночью, когда всѣ люди въ гостиницѣ полегли спать, кто-то вдругъ завздыхалъ такъ глубоко и протяжно, что всѣ повставали посмотрѣть, что и съ кѣмъ случилось, а хозяинъ маріонетокъ подошелъ къ своему маленькому театру,—вздохи слышались оттуда. Всѣ деревянныя куклы: и король, и тѣлохранители лежали въ перемежку, глубоко вздыхали и таращили свои стекляные глаза; имъ тоже хотѣлось, чтобы ихъ помазали, какъ королеву,—тогда бы и они могли двигаться сами! Королева же встала на колѣни и протянула свою золотую корону, какъ бы говоря: „Возьмите ее, только помажьте моего супруга и моихъ придворныхъ!“ Бѣдняга хозяинъ не могъ удержаться отъ слезъ, такъ ему жаль стало своихъ куколъ, пошелъ къ товарищу Ивана и пообѣщалъ отдать ему всѣ деньги, которыя соберетъ за вечернее представленіе, если тотъ помажетъ четыре-пять лучшихъ изъ его куколъ. Товарищъ Ивана сказалъ, что денегъ не возьметъ, но требуетъ у хозяина большую саблю, которая висѣла у него сбоку; получивъ ее, онъ помазалъ пять куколъ, которыя сейчасъ же заплясали, да такъ чудесно, что, глядя на нихъ, заплясали и всѣ живыя, настоящія дѣвушки, заплясали и кучеръ, и кухарка, и лакеи, и горничныя, всѣ гости и даже кочерга со щипцами; ну, да эти-то двое растянулись съ перваго же прыжка. Да, веселая выдалась ночка!
На слѣдующее утро Иванъ и его товарищъ ушли изъ гостиницы, взобрались на высокія горы и вступили въ необозримые сосновые лѣса. Путники поднялись, наконецъ, такъ высоко, что колокольни внизу казались имъ какими-то красненькими[1] ягодками въ зелени, и, куда ни оглянись, видно было на нѣсколько миль кругомъ. Такой красоты Иванъ еще не
- ↑ Въ Даніи, преимущественно въ провинціяхъ, и до сихъ поръ еще въ большомъ ходу красныя черепичныя крыши. Примѣч. перев.
починит королеву, вынул баночку с тою же мазью, которой мазал сломанную ногу старухи, и помазал куклу; кукла сейчас же опять стала целёхонька и вдобавок начала сама двигать всеми членами, так что её больше не нужно было дергать за верёвочки; выходило, что кукла была совсем как живая, только говорить не могла. Хозяин марионеток остался этим очень доволен: теперь ему не нужно было управлять королевой, она могла танцевать сама, не то, что другие куклы!
Ночью, когда все люди в гостинице полегли спать, кто-то вдруг завздыхал так глубоко и протяжно, что все повставали посмотреть, что и с кем случилось, а хозяин марионеток подошёл к своему маленькому театру, — вздохи слышались оттуда. Все деревянные куклы: и король, и телохранители лежали вперемежку, глубоко вздыхали и таращили свои стекляные глаза; им тоже хотелось, чтобы их помазали, как королеву, — тогда бы и они могли двигаться сами! Королева же встала на колени и протянула свою золотую корону, как бы говоря: «Возьмите её, только помажьте моего супруга и моих придворных!» Бедняга хозяин не мог удержаться от слёз, так ему жаль стало своих кукол, пошёл к товарищу Ивана и пообещал отдать ему все деньги, которые соберёт за вечернее представление, если тот помажет четыре-пять лучших из его кукол. Товарищ Ивана сказал, что денег не возьмёт, но требует у хозяина большую саблю, которая висела у него сбоку; получив её, он помазал пять кукол, которые сейчас же заплясали, да так чудесно, что, глядя на них, заплясали и все живые, настоящие девушки, заплясали и кучер, и кухарка, и лакеи, и горничные, все гости и даже кочерга со щипцами; ну, да эти-то двое растянулись с первого же прыжка. Да, весёлая выдалась ночка!
На следующее утро Иван и его товарищ ушли из гостиницы, взобрались на высокие горы и вступили в необозримые сосновые леса. Путники поднялись, наконец, так высоко, что колокольни внизу казались им какими-то красненькими[1] ягодками в зелени, и, куда ни оглянись, видно было на несколько миль кругом. Такой красоты Иван ещё не
- ↑ В Дании, преимущественно в провинциях, и до сих пор ещё в большом ходу красные черепичные крыши. Примеч. перев.
