Въ ночь подъ Рождество дубу приснился самый чудный сонъ изъ всѣхъ, видѣнныхъ имъ въ жизни. Послушаемъ же!
Дерево какъ будто чувствовало, что время праздничное, слышало звонъ колоколовъ, и ему грезился чудный, теплый, лѣтній день. Оно пышно раскинуло свою зеленую, мощную верхушку; солнечные зайчики бѣгали между листьями и вѣтвями; воздухъ былъ напоенъ ароматомъ травъ и цвѣтовъ; пестрыя бабочки догоняли другъ друга; мухи-поденки плясали, какъ будто все только и существовало для ихъ пляски и веселья. Все, что пережило и видѣло вокругъ себя дерево за всю свою долгую жизнь, проходило теперь передъ нимъ въ торжественномъ шествіи. Оно видѣло, какъ черезъ лѣсъ проѣзжали верхомъ благородные рыцари и дамы; на шляпахъ ихъ развѣвались перья; у каждаго всадника, у каждой всадницы сидѣлъ на рукѣ соколъ; звучали охотничьи рога, лаяли собаки. Видѣло дерево и непріятельскія войска въ блестящихъ латахъ и пестрыхъ одеждахъ; вооруженные копьями и аллебардами воины разбивали и опять снимали палатки; ярко пылали сторожевые огни; воины располагались подъ деревомъ на ночлегъ, пѣли и отдыхали въ тѣни его вѣтвей. Видѣло оно и влюбленныхъ, встрѣчавшихся около него при свѣтѣ луны и вырѣзывавшихъ свои иниціалы на его сѣро-зеленой корѣ. На вѣтвяхъ его какъ будто опять висѣли цитры и эоловы арфы, которыя развѣшивали, бывало, веселые странствующіе подмастерья, и вѣтеръ опять игралъ на нихъ дивныя мелодіи. Лѣсные голуби ворковали, точно хотѣли высказать чувства, волновавшія при этомъ могучее дерево, а кукушка куковала, сколько еще лѣтъ оставалось ему жить.
И вотъ, словно новый, могучій потокъ жизни заструился по всѣмъ, даже мельчайшимъ корешкамъ, по всѣмъ вѣтвямъ и листьямъ дерева. Оно потянулось и почувствовало всѣми своими корешками, что и внизу подъ землею струится жизнь и тепло. Оно почувствовало приливъ новыхъ силъ, чувствовало, что ростетъ и ростетъ все выше и выше. Стволъ быстро, безостановочно тянулся ввысь, вершина его становилась все раскидистѣе и кудрявѣе… Вмѣстѣ съ ростомъ увеличивалась и сладкая тоска, стремленіе вырости еще выше, подняться къ самому красному солнышку!
Вершина дуба уже поднялась выше облаковъ, которыя, какъ стаи перелетныхъ птицъ или бѣлыхъ лебедей, неслись внизу.
В ночь под Рождество дубу приснился самый чудный сон из всех, виденных им в жизни. Послушаем же!
Дерево как будто чувствовало, что время праздничное, слышало звон колоколов, и ему грезился чудный, тёплый, летний день. Оно пышно раскинуло свою зелёную, мощную верхушку; солнечные зайчики бегали между листьями и ветвями; воздух был напоен ароматом трав и цветов; пёстрые бабочки догоняли друг друга; мухи-подёнки плясали, как будто всё только и существовало для их пляски и веселья. Всё, что пережило и видело вокруг себя дерево за всю свою долгую жизнь, проходило теперь перед ним в торжественном шествии. Оно видело, как через лес проезжали верхом благородные рыцари и дамы; на шляпах их развевались перья; у каждого всадника, у каждой всадницы сидел на руке сокол; звучали охотничьи рога, лаяли собаки. Видело дерево и неприятельские войска в блестящих латах и пёстрых одеждах; вооруженные копьями и алебардами воины разбивали и опять снимали палатки; ярко пылали сторожевые огни; воины располагались под деревом на ночлег, пели и отдыхали в тени его ветвей. Видело оно и влюблённых, встречавшихся около него при свете луны и вырезывавших свои инициалы на его серо-зелёной коре. На ветвях его как будто опять висели цитры и эоловы арфы, которые развешивали, бывало, весёлые странствующие подмастерья, и ветер опять играл на них дивные мелодии. Лесные голуби ворковали, точно хотели высказать чувства, волновавшие при этом могучее дерево, а кукушка куковала, сколько ещё лет оставалось ему жить.
И вот, словно новый, могучий поток жизни заструился по всем, даже мельчайшим корешкам, по всем ветвям и листьям дерева. Оно потянулось и почувствовало всеми своими корешками, что и внизу под землёю струится жизнь и тепло. Оно почувствовало прилив новых сил, чувствовало, что растёт и растёт всё выше и выше. Ствол быстро, безостановочно тянулся ввысь, вершина его становилась всё раскидистее и кудрявее… Вместе с ростом увеличивалась и сладкая тоска, стремление вырасти ещё выше, подняться к самому красному солнышку!
Вершина дуба уже поднялась выше облаков, которые, как стаи перелётных птиц или белых лебедей, неслись внизу.
