лая обратить вниманіе сказочника на то, что тамъ росло. А росъ тамъ четырехлистный клеверъ; да не одна такая былинка, а цѣлыхъ семь, одна подлѣ другой. Да, счастье коли привалитъ, такъ ужъ привалитъ разомъ! Сказочникъ сорвалъ ихъ всѣ и сунулъ себѣ въ карманъ. Счастье, вѣдь, не хуже чистыхъ денегъ, но новая хорошая сказка была бы, однако, еще лучше—думалось сказочнику. Сказки-то онъ, однако, такъ и не нашелъ.
Солнце садилось, большое, красное; луга дымились, Болотница варила пиво.
Свечерѣло; сказочникъ стоялъ одинъ въ своей комнатѣ и смотрѣлъ черезъ садъ и лугъ на болото и морской берегъ. Ярко свѣтилъ мѣсяцъ; надъ лугами стоялъ такой туманъ, что лугъ казался огромнымъ озеромъ. Онъ и былъ имъ когда-то, гласили преданія; теперь же, благодаря лунному свѣту, преданіе превратилось въ дѣйствительность. Сказочнику вспомнилось то, что онъ прочелъ сегодня въ книгѣ о Вильгельмѣ Теллѣ и Гольгерѣ Данске—будто они никогда не существовали; они, однако, жили въ народномъ повѣрьѣ, какъ вотъ и это озеро, вновь ставшее вдругъ дѣйствительностью! Значитъ, и Гольгеръ Данске можетъ воскреснуть!
Въ эту минуту что-то сильно стукнуло въ окно. Что это? Птица, летучая мышь, сова? Ну, такимъ гостьямъ не отворяютъ! Но вотъ, окно распахнулось само-собою, и въ него просунулась старушечья голова.
— Это еще что?—спросилъ сказочникъ.—Кто это? И какъ она можетъ заглянуть въ окно второго этажа? Что она, на лѣстницѣ стоитъ?
— У васъ въ карманѣ четырехлистный клеверъ!—отозвалась старуха.—У васъ даже цѣлыхъ семь такихъ былинокъ, и одна изъ нихъ шестилистная!
— Кто ты?—спросилъ ее сказочникъ.
— Болотница!—отвѣтила она.—Болотница, что варитъ пиво. Я и возилась съ пивомъ, да одинъ изъ болотныхъ чертенятъ расшалился, выдернулъ изъ бочки втулку и бросилъ ее сюда во дворъ, прямо въ окно. Теперь пиво такъ и бѣжитъ изъ бочки, а это невыгодно.
— А скажите…—началъ было сказочникъ.
— Постойте маленько!—прервала его Болотница.—Теперь у меня есть дѣло поважнѣе!—И она исчезла.
лая обратить внимание сказочника на то, что там росло. А рос там четырёхлистный клевер; да не одна такая былинка, а целых семь, одна подле другой. Да, счастье коли привалит, так уж привалит разом! Сказочник сорвал их все и сунул себе в карман. Счастье, ведь, не хуже чистых денег, но новая хорошая сказка была бы, однако, ещё лучше — думалось сказочнику. Сказки-то он, однако, так и не нашёл.
Солнце садилось, большое, красное; луга дымились, Болотница варила пиво.
Свечерело; сказочник стоял один в своей комнате и смотрел через сад и луг на болото и морской берег. Ярко светил месяц; над лугами стоял такой туман, что луг казался огромным озером. Он и был им когда-то, гласили предания; теперь же, благодаря лунному свету, предание превратилось в действительность. Сказочнику вспомнилось то, что он прочёл сегодня в книге о Вильгельме Телле и Гольгере Данске — будто они никогда не существовали; они, однако, жили в народном поверье, как вот и это озеро, вновь ставшее вдруг действительностью! Значит, и Гольгер Данске может воскреснуть!
В эту минуту что-то сильно стукнуло в окно. Что это? Птица, летучая мышь, сова? Ну, таким гостьям не отворяют! Но вот, окно распахнулось само-собою, и в него просунулась старушечья голова.
— Это ещё что? — спросил сказочник. — Кто это? И как она может заглянуть в окно второго этажа? Что она, на лестнице стоит?
— У вас в кармане четырёхлистный клевер! — отозвалась старуха. — У вас даже целых семь таких былинок, и одна из них шестилистная!
— Кто ты? — спросил её сказочник.
— Болотница! — ответила она. — Болотница, что варит пиво. Я и возилась с пивом, да один из болотных чертенят расшалился, выдернул из бочки втулку и бросил её сюда во двор, прямо в окно. Теперь пиво так и бежит из бочки, а это невыгодно.
— А скажите… — начал было сказочник.
— Постойте маленько! — прервала его Болотница. — Теперь у меня есть дело поважнее! — И она исчезла.
