о немъ еще сильнѣе. Въ сердцѣ ея онъ скрытъ и никогда не будетъ забытъ!
Вотъ и всѣ три исторіи, три листка, выросшіе на одномъ стебелькѣ. Хочешь еще такихъ трилистниковъ? Ихъ много хранится въ памятной книжкѣ сердца.
Многое тамъ скрыто, но не забыто!
о нём ещё сильнее. В сердце её он скрыт и никогда не будет забыт!
Вот и все три истории, три листка, выросшие на одном стебельке. Хочешь ещё таких трилистников? Их много хранится в памятной книжке сердца.
Многое там скрыто, но не забыто!
Генеральская семья проживала въ бель-этажѣ[1], семья привратника въ подвалѣ. Ихъ раздѣляло большое разстояніе—весь первый этажъ, да табель о рангахъ. Но все же обѣ семьи жили подъ одною крышею, и изъ обоихъ жилищъ открывался видъ на улицу и во дворъ. На дворѣ была лужайка, а на ней росла цвѣтущая акація—цвѣтущая въ пору цвѣтенія. Подъ нею часто сиживала въ лѣтнее время разряженная мамка съ еще болѣе разряженною генеральскою дочкой, „малюткой Эмиліей“. А передъ ними выплясывалъ босоногій, черноглазый, темноволосый сынишка привратника. Малютка улыбалась ему и протягивала ручонки; случалось увидать въ окно такую картинку самому генералу, онъ кивалъ головой и говорилъ: „Charmant!“ Молодая же генеральша—она была такъ молода, что могла бы быть дочкой своего мужа отъ ранняго брака—никогда не смотрѣла изъ окна во дворъ, но разъ навсегда отдала мамкѣ приказаніе, чтобы она позволяла мальчику изъ подвала забавлять малютку, но отнюдь не дотрогиваться до нея. И мамка строго соблюдала приказъ.
А солнышко одинаково свѣтило и въ бель-этажъ, и въ подвалъ; акація цвѣла, потомъ цвѣты опадали, но на слѣдующій годъ появлялись новые. Дерево цвѣло изъ года въ годъ, цвѣлъ и привратниковъ сынишка,—ни дать, ни взять свѣжій тюльпанъ!
Генеральская же дочка была блѣдненькая, нѣжненькая, какъ блѣдно-розовый лепестокъ акаціи. Теперь она рѣдко появлялась во дворѣ подъ деревомъ,—она дышала свѣжимъ воздухомъ въ каретѣ, катаясь вмѣстѣ съ maman. Увидя изъ окна кареты привратникова Георга, она всегда кивала ему головкою и даже посылала воздушные поцѣлуи, пока мать не объявила ей, что она уже слишкомъ велика для этого.
Разъ утромъ Георгу пришлось подняться къ генералу съ
- ↑ Бельэтаж — в архитектуре — второй снизу, после цокольного, этаж здания. (прим. редактора Викитеки)
Генеральская семья проживала в бельэтаже[1], семья привратника в подвале. Их разделяло большое расстояние — весь первый этаж, да табель о рангах. Но всё же обе семьи жили под одною крышею, и из обоих жилищ открывался вид на улицу и во двор. На дворе была лужайка, а на ней росла цветущая акация — цветущая в пору цветения. Под нею часто сиживала в летнее время разряженная мамка с ещё более разряженною генеральскою дочкой, «малюткой Эмилией». А перед ними выплясывал босоногий, черноглазый, тёмноволосый сынишка привратника. Малютка улыбалась ему и протягивала ручонки; случалось увидать в окно такую картинку самому генералу, он кивал головой и говорил: «Charmant!» Молодая же генеральша — она была так молода, что могла бы быть дочкой своего мужа от раннего брака — никогда не смотрела из окна во двор, но раз навсегда отдала мамке приказание, чтобы она позволяла мальчику из подвала забавлять малютку, но отнюдь не дотрагиваться до неё. И мамка строго соблюдала приказ.
А солнышко одинаково светило и в бельэтаж, и в подвал; акация цвела, потом цветы опадали, но на следующий год появлялись новые. Дерево цвело из года в год, цвёл и привратников сынишка, — ни дать, ни взять свежий тюльпан!
Генеральская же дочка была бледненькая, нежненькая, как бледно-розовый лепесток акации. Теперь она редко появлялась во дворе под деревом, — она дышала свежим воздухом в карете, катаясь вместе с maman. Увидя из окна кареты привратникова Георга, она всегда кивала ему головкою и даже посылала воздушные поцелуи, пока мать не объявила ей, что она уже слишком велика для этого.
Раз утром Георгу пришлось подняться к генералу с
