стюмъ былъ скопированъ съ картины фламандскаго художника, принадлежавшей генералу; на картинѣ особенно хороши были руки, а руки генеральши были точь-въ-точь такія же.
Эмилія, вся въ тюлѣ и кружевахъ, изображала Психею. Она напоминала порхающую лебяжью пушинку и совсѣмъ не нуждалась въ крылышкахъ, составлявшихъ принадлежность костюма Психеи.
Что это былъ за балъ! Что за блескъ, что за великолѣпіе! Какіе цвѣты, сколько вкуса! Глаза разбѣгались,—гдѣ ужъ тутъ было смотрѣть на руки прекрасной супруги Рубенса!
Черное домино[1], съ вѣткой акаціи на капюшонѣ, танцовало съ Психеей.
— Кто это?—спросила генеральша.
— Его королевское высочество!—отвѣтилъ генералъ.—Я увѣренъ въ этомъ; я сразу узналъ его по рукопожатію!
Генеральша сомнѣвалась. Генералъ Рубенсъ ничуть, подошелъ къ черному домино и начертилъ на его ладони иниціалы принца. Тотъ отрицательно покачалъ головой, но далъ намекъ:
— Записка при сѣдлѣ! Лицо, котораго генералъ не знаетъ!
— Но тогда я васъ знаю!—сказалъ генералъ.—Это вы прислали мнѣ сѣдло!
Домино подняло правую руку и исчезло въ толпѣ.
— Кто это черное домино, Эмилія?—спросила генеральша.—Ты сейчасъ съ нимъ танцовала!
— А я не спросила его имени!—отвѣтила дочь.
— Потому что знала его! Это профессоръ!.. Ваше протеже, графъ, здѣсь!—продолжала генеральша, обращаясь къ графу, стоявшему возлѣ.—Черное домино съ вѣткой акаціи!
— Очень возможно!—отвѣтилъ онъ.—Впрочемъ, одинъ изъ принцевъ одѣтъ точно такъ же!
— Я узналъ его по рукопожатію!—настаивалъ генералъ.—Отъ принца же я получилъ и сѣдло. Я такъ увѣренъ въ этомъ, что приглашу его къ намъ обѣдать!
— Что жъ, сдѣлайте такъ! Если это принцъ—онъ придетъ!—отвѣтилъ графъ.
— А если, это тотъ… другой, онъ не придетъ!—сказалъ генералъ и приблизился въ черному домино, которое только что кончило бесѣдовать съ королемъ. Генералъ обратился къ домино съ почтительнымъ приглашеніемъ, выражая желаніе познакомиться съ нимъ поближе. Генералъ говорилъ такъ громко,
- ↑ Домино — здесь, маскарадный костюм в виде длинного плаща с рукавами и капюшоном, а также человек, одетый в такой костюм. (прим. редактора Викитеки)
стюм был скопирован с картины фламандского художника, принадлежавшей генералу; на картине особенно хороши были руки, а руки генеральши были точь-в-точь такие же.
Эмилия, вся в тюле и кружевах, изображала Психею. Она напоминала порхающую лебяжью пушинку и совсем не нуждалась в крылышках, составлявших принадлежность костюма Психеи.
Что это был за бал! Что за блеск, что за великолепие! Какие цветы, сколько вкуса! Глаза разбегались, — где уж тут было смотреть на руки прекрасной супруги Рубенса!
Чёрное домино[1], с веткой акации на капюшоне, танцевало с Психеей.
— Кто это? — спросила генеральша.
— Его королевское высочество! — ответил генерал. — Я уверен в этом; я сразу узнал его по рукопожатию!
Генеральша сомневалась. Генерал Рубенс ничуть, подошёл к чёрному домино и начертил на его ладони инициалы принца. Тот отрицательно покачал головой, но дал намёк:
— Записка при седле! Лицо, которого генерал не знает!
— Но тогда я вас знаю! — сказал генерал. — Это вы прислали мне седло!
Домино подняло правую руку и исчезло в толпе.
— Кто это чёрное домино, Эмилия? — спросила генеральша. — Ты сейчас с ним танцевала!
— А я не спросила его имени! — ответила дочь.
— Потому что знала его! Это профессор!.. Ваше протеже, граф, здесь! — продолжала генеральша, обращаясь к графу, стоявшему возле. — Чёрное домино с веткой акации!
— Очень возможно! — ответил он. — Впрочем, один из принцев одет точно так же!
— Я узнал его по рукопожатию! — настаивал генерал. — От принца же я получил и седло. Я так уверен в этом, что приглашу его к нам обедать!
— Что ж, сделайте так! Если это принц — он придёт! — ответил граф.
— А если, это тот… другой, он не придёт! — сказал генерал и приблизился в чёрному домино, которое только что кончило беседовать с королём. Генерал обратился к домино с почтительным приглашением, выражая желание познакомиться с ним поближе. Генерал говорил так громко,
