Страница:Андерсен-Ганзен 2.pdf/346

Материал из Викитеки — свободной библиотеки
Эта страница была вычитана


замѣтилъ крестный.—А я могу, для исторіи же Копенгагена эти обстоятельства имѣютъ важное значеніе.


— Теперь перевернемъ страницу!—продолжалъ крестный.—Прошли годы; мель высунулась изъ воды. Взгляни на картинку. На первый же показавшійся изъ воды камень усѣлась морская ласточка. Прошли еще годы. Море выбрасывало на мель мертвую рыбу и сухія водоросли; все это гнило, разлагалось и удобряло почву. Скоро на ней появились разные сорта травъ и злаковъ, и мель превратилась въ зеленый островъ. На него стали высаживаться для единоборствъ викинги,—проливъ между островомъ и Зеландіею представлялъ удобную стоянку для кораблей.

Вотъ зажгли первую плошку съ ворванью; надъ нею, пожалуй, рыбаки жарили рыбу, а ея здѣсь было вдоволь. Сельди шли черезъ Зундъ такими стаями, что сквозь нихъ не пробиться было лодкѣ. Подъ водой, казалось, вспыхивали зарницы, зажигались снопы сѣвернаго сіянія! Обиленъ былъ рыбою Зундъ, и по берегамъ Зеландіи быстро выростали рыбачьи поселки. Стѣны домовъ были бревенчатыя, а кровли крыты древесною корою; въ лѣсѣ для построекъ недостатка тутъ не было. Въ гавань заходили корабли. На колеблющихся снастяхъ покачивался фонарь съ ворванью. А сѣверо-восточный вѣтеръ шумѣлъ и гудѣлъ: „У-у-у!“ Если же мерцалъ огонекъ на островѣ, то это былъ воровской огонекъ. При свѣтѣ его обдѣлывали свои дѣла воры и контрабандисты.

„Сбудется, сбудется по моему!“ шумѣлъ вѣтеръ. „Скоро тутъ выростетъ дерево, съ котораго я буду отряхать плоды!“

— Вотъ оно, это дерево!—прибавилъ крестный.—Видишь висѣлицы на Воровскомъ островѣ? На ней висятъ разбойники и грабители, точь-въ-точь какъ висѣли тогда. Вѣтеръ постукивалъ остовы мертвецовъ одинъ о другой, а мѣсяцъ освѣщалъ ихъ съ такою же довольною миной, съ какою освѣщаетъ теперь какую-нибудь пирушку въ лѣсу. Солнце тоже самодовольно свѣтило на нихъ и высушивало качающіеся остовы. Дѣти же свѣта пѣли: „Знаемъ, знаемъ все! Здѣсь все-таки настанутъ лучшія времена! Пышно расцвѣтутъ здѣсь истина, добро и красота!..“

„Чешите, чешите языки попусту!“ ревѣлъ вѣтеръ.


— Теперь опять перевернемъ страницу.


Тот же текст в современной орфографии

заметил крёстный. — А я могу, для истории же Копенгагена эти обстоятельства имеют важное значение.


— Теперь перевернём страницу! — продолжал крёстный. — Прошли годы; мель высунулась из воды. Взгляни на картинку. На первый же показавшийся из воды камень уселась морская ласточка. Прошли ещё годы. Море выбрасывало на мель мёртвую рыбу и сухие водоросли; всё это гнило, разлагалось и удобряло почву. Скоро на ней появились разные сорта трав и злаков, и мель превратилась в зелёный остров. На него стали высаживаться для единоборств викинги, — пролив между островом и Зеландиею представлял удобную стоянку для кораблей.

Вот зажгли первую плошку с ворванью; над нею, пожалуй, рыбаки жарили рыбу, а её здесь было вдоволь. Сельди шли через Зунд такими стаями, что сквозь них не пробиться было лодке. Под водой, казалось, вспыхивали зарницы, зажигались снопы северного сияния! Обилен был рыбою Зунд, и по берегам Зеландии быстро вырастали рыбачьи посёлки. Стены домов были бревенчатые, а кровли крыты древесною корою; в лесе для построек недостатка тут не было. В гавань заходили корабли. На колеблющихся снастях покачивался фонарь с ворванью. А северо-восточный ветер шумел и гудел: «У-у-у!» Если же мерцал огонёк на острове, то это был воровской огонёк. При свете его обделывали свои дела воры и контрабандисты.

«Сбудется, сбудется по-моему!» шумел ветер. «Скоро тут вырастет дерево, с которого я буду отряхать плоды!»

— Вот оно, это дерево! — прибавил крёстный. — Видишь виселицу на Воровском острове? На ней висят разбойники и грабители, точь-в-точь как висели тогда. Ветер постукивал остовы мертвецов один о другой, а месяц освещал их с такою же довольною миной, с какою освещает теперь какую-нибудь пирушку в лесу. Солнце тоже самодовольно светило на них и высушивало качающиеся остовы. Дети же света пели: «Знаем, знаем всё! Здесь всё-таки настанут лучшие времена! Пышно расцветут здесь истина, добро и красота!..»

«Чешите, чешите языки попусту!» ревел ветер.


— Теперь опять перевернём страницу.