Смутное, переходное время! Тучи чередуются съ яснымъ солнышкомъ. Лучи его свѣтятъ во Дворъ Науки, въ жилище студентовъ и озаряютъ имена, которыя продолжаютъ сіять и понынѣ. Гансъ Таусенъ, сынъ бѣднаго фіонскаго кузнеца, сталъ „датскимъ Лютеромъ, дѣйствовалъ словомъ, какъ мечомъ, и завоевалъ сердце датскаго народа“. Сіяющими латинскими буквами написано на фонѣ временъ и имя Петра Палладіуса—по-датски же Петра Пладе—епископа Роскильдскаго, тоже сына бѣднаго ютландскаго кузнеца. Изъ дворянскихъ именъ яркимъ блескомъ свѣтится имя Ганса Фриса, государственнаго канцлера. Онъ сажаетъ бѣдняковъ-студентовъ за свой столъ, заботится и о нихъ, и о школьникахъ. Но громче всего раздается „ура“ въ честь самого короля Христіана, покровителя наукъ и искусствъ, и оно не умолкнетъ, пока въ Копенгагенѣ останется хоть одинъ студентъ.
Да, сквозь темныя тучи прорывались въ это смутное время и лучи солнца!
— Перевернемъ страницу.
Что за пѣснь несется съ Большого Бельта, омывающаго берега острова Самсё? Изъ моря подымается морская царевна съ зелеными, какъ водоросли, волосами и предсказываетъ крестьянину рожденіе принца, который станетъ могучимъ, великимъ государемъ!
Родился онъ въ чистомъ полѣ подъ цвѣтущимъ терновымъ кустомъ. Теперь имя его цвѣтетъ въ пѣсняхъ и преданіяхъ, во всѣхъ усадьбахъ и замкахъ. При немъ выросла биржа съ башней и шпицемъ, воздвигся замокъ Розенборгъ и глянулъ вдаль черезъ городской валъ, у студентовъ завелся свой домъ, а противъ него вознесла къ небу свою главу „Круглая башня“, колонна Ураніи. Она смотритъ на островъ Веенъ, гдѣ возвышается замокъ Ураніенборгъ, съ золочеными куполами. Какъ они блестятъ при свѣтѣ мѣсяца, когда морскія царевны поютъ о хозяинѣ замка, котораго посѣщали короли и величайшіе люди вѣка, объ избранникѣ духа, о высокорожденномъ Тихо-Браге. Онъ поднялъ имя Даніи высоко-высоко, къ звѣздному небу, чтобы оно сіяло оттуда всѣмъ просвѣщеннымъ странамъ міра, а Данія за это оттолкнула его прочь. Онъ же утѣшалъ себя въ изгнаніи:
Смутное, переходное время! Тучи чередуются с ясным солнышком. Лучи его светят во Двор Науки, в жилище студентов и озаряют имена, которые продолжают сиять и поныне. Ганс Таусен, сын бедного фионского кузнеца, стал «датским Лютером, действовал словом, как мечом, и завоевал сердце датского народа». Сияющими латинскими буквами написано на фоне времён и имя Петра Палладиуса — по-датски же Петра Пладе — епископа Роскильдского, тоже сына бедного ютландского кузнеца. Из дворянских имён ярким блеском светится имя Ганса Фриса, государственного канцлера. Он сажает бедняков-студентов за свой стол, заботится и о них, и о школьниках. Но громче всего раздается «ура» в честь самого короля Христиана, покровителя наук и искусств, и оно не умолкнет, пока в Копенгагене останется хоть один студент.
Да, сквозь тёмные тучи прорывались в это смутное время и лучи солнца!
— Перевернём страницу.
Что за песнь несётся с Большого Бельта, омывающего берега острова Самсё? Из моря подымается морская царевна с зелёными, как водоросли, волосами и предсказывает крестьянину рождение принца, который станет могучим, великим государем!
Родился он в чистом поле под цветущим терновым кустом. Теперь имя его цветёт в песнях и преданиях, во всех усадьбах и замках. При нём выросла биржа с башней и шпицем, воздвигся замок Розенборг и глянул вдаль через городской вал, у студентов завёлся свой дом, а против него вознесла к небу свою главу «Круглая башня», колонна Урании. Она смотрит на остров Веен, где возвышается замок Ураниенборг, с золочёными куполами. Как они блестят при свете месяца, когда морские царевны поют о хозяине замка, которого посещали короли и величайшие люди века, об избраннике духа, о высокорождённом Тихо-Браге. Он поднял имя Дании высоко-высоко, к звёздному небу, чтобы оно сияло оттуда всем просвещённым странам мира, а Дания за это оттолкнула его прочь. Он же утешал себя в изгнании:
