Страница:Андерсен-Ганзен 2.pdf/432

Материал из Викитеки — свободной библиотеки
Эта страница была вычитана


САМОЕ НЕВѢРОЯТНОЕ.


Тотъ, кто сдѣлаетъ самое невѣроятное, возьметъ за себя принцессу, а за ней въ приданое полкоролевства!

Какъ только объявили это, всѣ молодые люди, да и старики за ними, принялись ломать себѣ головы, напрягать мозги, жилы и мускулы. Двое объѣлись, двое опились до смерти—въ надеждѣ совершить самое невѣроятное на свой ладъ, да не такъ взялись за дѣло! Уличные мальчишки вылѣзали изъ кожи, чтобы плюнуть самимъ себѣ въ спину,—невѣроятнѣе этого они ничего и представить себѣ не могли.

Назначенъ былъ день для представленія на судъ всего того, что каждый считалъ самымъ невѣроятнымъ. Въ число судей попали люди всѣхъ возрастовъ, отъ трехлѣтнихъ дѣтей до девяностолѣтнихъ старцевъ. Взорамъ судей представилась цѣлая выставка невѣроятныхъ вещей, но скоро всѣ единогласно рѣшили, что самою невѣроятною изъ нихъ были большіе столовые часы удивительнаго и внутренняго и внѣшняго устройства. Каждый разъ, какъ часы били, появлялись живыя картины, показывавшія, который часъ. Такихъ картинъ было двѣнадцать, каждая съ движущимися фигурами, пѣніемъ и разговорами.

— Это самое невѣроятное!—говорили всѣ.

Билъ часъ, и показывался Моисей на горѣ и чертилъ на скрижали первую заповѣдь.

Било два—взорамъ представлялся райскій садъ, жилище Адама и Евы, двухъ счастливцевъ, утопавшихъ въ блаженствѣ, хоть у нихъ и не было ничего—даже шкафа для платья; ну, да они въ немъ и не нуждались!

Въ три часа появлялись трое царей, шедшихъ съ востока на поклоненіе Іисусу; одинъ изъ нихъ былъ черенъ, какъ голенище, но не по своей винѣ,—это солнце такъ наваксило его! Всѣ трое держали въ рукахъ драгоцѣнные дары и благовонныя куренія.

Въ четыре показывались четыре времени года: весна съ только что распустившеюся буковою вѣтвью, на которой сидѣла кукушка; лѣто съ колосомъ спѣлой ржи, къ которому прицѣпился кузнечикъ; осень съ пустымъ гнѣздомъ аиста, означавшимъ, что всѣ птицы улетѣли, и зима со старою вороной-сказочницей, умѣвшею разсказывать въ уголкѣ за печкою старыя преданія.

Часы били пять—выходили пять чувствъ: зрѣніе—въ образѣ оптика, слухъ—мѣдника, обоняніе—продавщицы фіалокъ и ди-


Тот же текст в современной орфографии


Тот, кто сделает самое невероятное, возьмёт за себя принцессу, а за ней в приданое полкоролевства!

Как только объявили это, все молодые люди, да и старики за ними, принялись ломать себе головы, напрягать мозги, жилы и мускулы. Двое объелись, двое опились до смерти — в надежде совершить самое невероятное на свой лад, да не так взялись за дело! Уличные мальчишки вылезали из кожи, чтобы плюнуть самим себе в спину, — невероятнее этого они ничего и представить себе не могли.

Назначен был день для представления на суд всего того, что каждый считал самым невероятным. В число судей попали люди всех возрастов, от трёхлетних детей до девяностолетних старцев. Взорам судей представилась целая выставка невероятных вещей, но скоро все единогласно решили, что самою невероятною из них были большие столовые часы удивительного и внутреннего и внешнего устройства. Каждый раз, как часы били, появлялись живые картины, показывавшие, который час. Таких картин было двенадцать, каждая с движущимися фигурами, пением и разговорами.

— Это самое невероятное! — говорили все.

Бил час, и показывался Моисей на горе и чертил на скрижали первую заповедь.

Било два — взорам представлялся райский сад, жилище Адама и Евы, двух счастливцев, утопавших в блаженстве, хоть у них и не было ничего — даже шкафа для платья; ну, да они в нём и не нуждались!

В три часа появлялись трое царей, шедших с востока на поклонение Иисусу; один из них был чёрен, как голенище, но не по своей вине, — это солнце так наваксило его! Все трое держали в руках драгоценные дары и благовонные курения.

В четыре показывались четыре времени года: весна с только что распустившеюся буковою ветвью, на которой сидела кукушка; лето с колосом спелой ржи, к которому прицепился кузнечик; осень с пустым гнездом аиста, означавшим, что все птицы улетели, и зима со старою вороной-сказочницей, умевшею рассказывать в уголке за печкою старые предания.

Часы били пять — выходили пять чувств: зрение — в образе оптика, слух — медника, обоняние — продавщицы фиалок и ди-