онъ уже былъ, но въ то же время такъ еще молодъ душою, такъ веселъ! Онъ всегда готовъ былъ разсказывать исторіи—длинныя, интересныя, и не мудрено, что у него ихъ былъ большой запасъ,—онъ-таки погулялъ по бѣлу-свѣту! Въ его комнаткѣ были собраны рѣдкости изо всѣхъ странъ міра, стѣны были увѣшаны картинами, въ окнахъ вставлены разноцвѣтныя желтыя и красныя стекла. Поглядишь черезъ нихъ, и кажется, будто все залито солнцемъ, какая бы ни стояла на дворѣ сырая, пасмурная погода. Въ большомъ стекляномъ ящикѣ росли зеленыя растенія, а внутри его помѣщался сосудъ, въ которомъ плавали золотыя рыбки. Онѣ глядѣли на васъ, точно знали много-много такого, чего не хотѣли сообщать. Въ комнаткѣ разливалось благоуханіе цвѣтовъ даже зимою, когда въ каминѣ ярко пылалъ огонь. Славно было сидѣть тутъ, глядѣть на огонь, да прислушиваться къ трескотнѣ и шипѣнью въ каминѣ!
— Огонь разсказываетъ мнѣ о быломъ!—говорилъ крестный, а Манѣ казалось даже, что огонь рисуетъ ей картинки!
Въ большомъ шкафу, рядомъ съ каминомъ, хранились книги. Одну изъ нихъ крестный читалъ и перечитывалъ особенно часто, называя ее „книгой книгъ“; это была Библія. Въ ней отражался въ яркихъ образахъ весь міръ земной, исторія всего человѣчества, разсказывалось о сотвореніи міра, о грѣхопаденіи людей, о царяхъ, и о „царѣ царей“.
— Въ этой книгѣ говорится обо всемъ, что было и что будетъ!—говорилъ крестный.—Вотъ какъ много содержитъ въ себѣ она одна! Подумай! А все, о чемъ только можетъ просить человѣкъ, вложено въ одну краткую молитву „Отче Нашъ!“ Она—капля Божественнаго милосердія, жемчужина утѣшенія, ниспосланная намъ Богомъ. Она кладется, какъ лучшій даръ, въ колыбельку ребенка, къ его сердцу. Дитя, храни ее, какъ зеницу ока! Не теряй ея никогда, даже когда выростешь, и ты не заблудишься на спутанныхъ тропинкахъ жизни! Она будетъ свѣтить извнутри тебя, и ты не погибнешь!
И при этихъ словахъ глаза крестнаго сіяли радостью. Они плакали всего разъ, въ молодые годы, но „и это было хорошо!“—говорилъ онъ.—То было время испытанія, весь міръ Божій казался мнѣ пасмурнымъ! Теперь же опять вокругъ меня и во мнѣ самомъ ярко свѣтитъ солнышко. Да, чѣмъ старше становишься, тѣмъ яснѣе видишь, что всюду и по теченію, и противъ
он уже был, но в то же время так ещё молод душою, так весел! Он всегда готов был рассказывать истории — длинные, интересные, и немудрено, что у него их был большой запас, — он-таки погулял по белу свету! В его комнатке были собраны редкости изо всех стран мира, стены были увешаны картинами, в окнах вставлены разноцветные жёлтые и красные стекла. Поглядишь через них, и кажется, будто всё залито солнцем, какая бы ни стояла на дворе сырая, пасмурная погода. В большом стеклянном ящике росли зелёные растения, а внутри его помещался сосуд, в котором плавали золотые рыбки. Они глядели на вас, точно знали много-много такого, чего не хотели сообщать. В комнатке разливалось благоухание цветов даже зимою, когда в камине ярко пылал огонь. Славно было сидеть тут, глядеть на огонь, да прислушиваться к трескотне и шипенью в камине!
— Огонь рассказывает мне о былом! — говорил крёстный, а Мане казалось даже, что огонь рисует ей картинки!
В большом шкафу, рядом с камином, хранились книги. Одну из них крёстный читал и перечитывал особенно часто, называя её «книгой книг»; это была Библия. В ней отражался в ярких образах весь мир земной, история всего человечества, рассказывалось о сотворении мира, о грехопадении людей, о царях, и о «царе царей».
— В этой книге говорится обо всём, что было и что будет! — говорил крёстный. — Вот как много содержит в себе она одна! Подумай! А всё, о чём только может просить человек, вложено в одну краткую молитву «Отче Наш!» Она — капля Божественного милосердия, жемчужина утешения, ниспосланная нам Богом. Она кладётся, как лучший дар, в колыбельку ребёнка, к его сердцу. Дитя, храни её, как зеницу ока! Не теряй её никогда, даже когда вырастешь, и ты не заблудишься на спутанных тропинках жизни! Она будет светить изнутри тебя, и ты не погибнешь!
И при этих словах глаза крёстного сияли радостью. Они плакали всего раз, в молодые годы, но «и это было хорошо!» — говорил он. — То было время испытания, весь мир Божий казался мне пасмурным! Теперь же опять вокруг меня и во мне самом ярко светит солнышко. Да, чем старше становишься, тем яснее видишь, что всюду и по течению, и против
