обсаженная кустами буксбаума, подстриженными въ видѣ коронъ и пирамидъ, и на ней два могучихъ старыхъ дерева, почти всегда оголенныхъ, безъ единаго листочка, и словно осыпанныхъ во время какого-нибудь урагана большими комками навоза. На самомъ же дѣлѣ эти комки были птичьими гнѣздами.
На деревьяхъ гнѣздилась съ незапамятныхъ временъ масса крикливыхъ грачей и воронъ. Тутъ былъ настоящій птичій городокъ; птицы являлись здѣсь владѣтельными господами; и то сказать, онѣ были, вѣдь, старѣйшими обитателями усадьбы, а слѣдовательно, и настоящими господами здѣсь! Имъ мало было дѣла до людей, которые копошились тамъ внизу,—онѣ, такъ сказать, только терпѣли этихъ низменныхъ созданій, хотя тѣ порою и палили въ нихъ изъ ружей, такъ что у нихъ дрожь пробѣгала по спинѣ, и онѣ въ ужасѣ взлетали къ верху съ криками: „Ду-рракъ! Ду-рракъ!“
Садовникъ часто говорилъ господамъ, что слѣдовало бы срубить эти старыя некрасивыя деревья и за одно избавиться отъ крикливыхъ птицъ,—онѣ, навѣрно, улетятъ тогда въ другое мѣсто. Но господа не желали разстаться ни съ деревьями, ни съ птицами: такъ было въ усадьбѣ въ старину, такъ оно должно было остаться и впредь—никакихъ перемѣнъ.
— Эти деревья—родовое имѣніе птицъ, пусть же онѣ владѣютъ имъ, добрѣйшій Ларсенъ!
Фамилія садовника была Ларсенъ, но въ данномъ случаѣ фамилія его ни при чемъ.
— Да и развѣ мало у васъ мѣста, добрѣйшій Ларсенъ? И цвѣтникъ, и теплицы, и фруктовый садъ, и огородъ—все въ вашемъ распоряженіи!
Дѣйствительно, все это было предоставлено на его полное попеченіе, и онъ ухаживалъ за ввѣреннымъ ему участкомъ съ любовью и усердіемъ. И господа цѣнили его за это, но вмѣстѣ съ тѣмъ и не скрывали, что въ гостяхъ имъ нерѣдко приходилось кушать лучшіе фрукты и любоваться болѣе красивыми цвѣтами, чѣмъ у себя дома. Это огорчало садовника,—онъ хотѣлъ имѣть въ господскомъ саду все, что только было лучшаго изъ фруктовъ и цвѣтовъ, и употреблялъ для этого всѣ старанія. Онъ былъ добрый, честный слуга.
Разъ господа позвали его къ себѣ и сказали со всею господскою мягкостью и снисходительностью, что вотъ-де наканунѣ имъ пришлось отвѣдать у своихъ знатныхъ друзей такихъ
обсаженная кустами буксбаума, подстриженными в виде корон и пирамид, и на ней два могучих старых дерева, почти всегда оголённых, без единого листочка, и словно осыпанных во время какого-нибудь урагана большими комками навоза. На самом же деле эти комки были птичьими гнёздами.
На деревьях гнездилась с незапамятных времён масса крикливых грачей и ворон. Тут был настоящий птичий городок; птицы являлись здесь владетельными господами; и то сказать, они были, ведь, старейшими обитателями усадьбы, а следовательно, и настоящими господами здесь! Им мало было дела до людей, которые копошились там внизу, — они, так сказать, только терпели этих низменных созданий, хотя те порою и палили в них из ружей, так что у них дрожь пробегала по спине, и они в ужасе взлетали кверху с криками: «Ду-ррак! Ду-ррак!»
Садовник часто говорил господам, что следовало бы срубить эти старые некрасивые деревья и заодно избавиться от крикливых птиц, — они, наверно, улетят тогда в другое место. Но господа не желали расстаться ни с деревьями, ни с птицами: так было в усадьбе в старину, так оно должно было остаться и впредь — никаких перемен.
— Эти деревья — родовое имение птиц, пусть же они владеют им, добрейший Ларсен!
Фамилия садовника была Ларсен, но в данном случае фамилия его ни при чём.
— Да и разве мало у вас места, добрейший Ларсен? И цветник, и теплицы, и фруктовый сад, и огород — всё в вашем распоряжении!
Действительно, всё это было предоставлено на его полное попечение, и он ухаживал за вверенным ему участком с любовью и усердием. И господа ценили его за это, но вместе с тем и не скрывали, что в гостях им нередко приходилось кушать лучшие фрукты и любоваться более красивыми цветами, чем у себя дома. Это огорчало садовника, — он хотел иметь в господском саду всё, что только было лучшего из фруктов и цветов, и употреблял для этого все старания. Он был добрый, честный слуга.
Раз господа позвали его к себе и сказали со всею господскою мягкостью и снисходительностью, что вот-де накануне им пришлось отведать у своих знатных друзей таких
