Я попросилъ его дать мнѣ прочесть эти страницы и теперь привожу ихъ здѣсь.
Заглавіе гласило:
„Въ дѣтствѣ тетушка страшно пичкала меня сластями; однако, зубы мои выдержали, не испортились. Теперь я сталъ постарше, сдѣлался студентомъ, но она все еще продолжаетъ угощать меня сладкимъ—увѣряетъ, что я поэтъ.
Во мнѣ правда есть кое-какіе поэтическіе задатки, но я еще не настоящій поэтъ. Часто, когда я брожу по улицамъ, мнѣ кажется, что я въ огромной библіотекѣ; дома представляются мнѣ этажерками, а каждый этажъ—книжною полкою. На нихъ стоятъ и „обыкновенныя исторіи“, и хорошія старинныя комедіи, и научныя сочиненія по всѣмъ отраслямъ, и всякая „литературная гниль“, и хорошія произведенія—словомъ, я могу тутъ фантазировать и философствовать вволю!
Да, во мнѣ есть поэтическая жилка, но я еще не настоящій поэтъ. Такая жилка есть, пожалуй, и во многихъ людяхъ, а они все-таки не носятъ бляхи или ошейника съ надписью „поэтъ“.
И имъ, какъ и мнѣ, дана отъ Бога благодатная способность, поэтическій даръ, вполнѣ достаточный для собственнаго обихода, но черезчуръ маленькій, чтобы дѣлиться имъ съ другими людьми. Даръ этотъ озаряетъ сердце и умъ, какъ солнечный лучъ, наполняетъ ихъ ароматомъ цвѣтовъ, убаюкиваетъ дивными, мелодичными звуками, которые кажутся такими родными, знакомыми, гдѣ же слышалъ ихъ впервые—вспомнить не можешь.
На-дняхъ вечеромъ я сидѣлъ въ своей коморкѣ, изнывая отъ желанія почитать, но у меня не было ни книги, ни даже единаго печатнаго листка, и вдругъ на столъ ко мнѣ упалъ листокъ—свѣжій зеленый листокъ липы. Его занесло ко мнѣ въ окно вѣтеркомъ.
Я сталъ разсматривать безчисленныя развѣтвленія жилокъ. По листку ползала маленькая букашка, словно задавшаяся цѣлью обстоятельно изучить его, и я невольно вспомнилъ о человѣческой мудрости. Вѣдь и мы всѣ ползаемъ по маленькому листку, знаемъ одинъ лишь этотъ листокъ и все-таки сплеча беремся читать лекцію о всемъ великомъ деревѣ—и о корнѣ его, и о стволѣ и о вершинѣ: мы толкуемъ и о Богѣ, и о человѣчествѣ и о безсмертіи, а знаемъ-то всего на всего одинъ листокъ!
Я попросил его дать мне прочесть эти страницы и теперь привожу их здесь.
Заглавие гласило:
«В детстве тётушка страшно пичкала меня сластями; однако, зубы мои выдержали, не испортились. Теперь я стал постарше, сделался студентом, но она всё ещё продолжает угощать меня сладким — уверяет, что я поэт.
Во мне правда есть кое-какие поэтические задатки, но я ещё не настоящий поэт. Часто, когда я брожу по улицам, мне кажется, что я в огромной библиотеке; дома представляются мне этажерками, а каждый этаж — книжною полкою. На них стоят и «обыкновенные истории», и хорошие старинные комедии, и научные сочинения по всем отраслям, и всякая «литературная гниль», и хорошие произведения — словом, я могу тут фантазировать и философствовать вволю!
Да, во мне есть поэтическая жилка, но я ещё не настоящий поэт. Такая жилка есть, пожалуй, и во многих людях, а они всё-таки не носят бляхи или ошейника с надписью «поэт».
И им, как и мне, дана от Бога благодатная способность, поэтический дар, вполне достаточный для собственного обихода, но чересчур маленький, чтобы делиться им с другими людьми. Дар этот озаряет сердце и ум, как солнечный луч, наполняет их ароматом цветов, убаюкивает дивными, мелодичными звуками, которые кажутся такими родными, знакомыми, где же слышал их впервые — вспомнить не можешь.
На днях вечером я сидел в своей каморке, изнывая от желания почитать, но у меня не было ни книги, ни даже единого печатного листка, и вдруг на стол ко мне упал листок — свежий зелёный листок липы. Его занесло ко мне в окно ветерком.
Я стал рассматривать бесчисленные разветвления жилок. По листку ползала маленькая букашка, словно задавшаяся целью обстоятельно изучить его, и я невольно вспомнил о человеческой мудрости. Ведь и мы все ползаем по маленькому листку, знаем один лишь этот листок и всё-таки сплеча берёмся читать лекцию о всём великом дереве — и о корне его, и о стволе и о вершине: мы толкуем и о Боге, и о человечестве и о бессмертии, а знаем-то всего-навсего один листок!
