— И всетаки онъ, со всѣмъ своимъ конвоемъ и вооруженіемъ, далеко не такъ безопасенъ, какъ мои иностранцы!—сказалъ, похлопывая бичомъ, стоявшій возлѣ гостиницы невысокій, коренастый веттурино.—Эти англичане страсть любятъ разъѣзжать. И вѣчно въ галопъ! Рѣдкостныя птицы! Santa Philomena di Napoli!
— А у васъ много иностранцевъ въ каретѣ?—спросилъ я.
— По одному въ каждомъ углу!—отвѣтилъ онъ.—Значитъ, четверо! А въ кабріолетѣ только одинъ. Коли синьору хочется въ Неаполь, такъ вы можете быть тамъ послѣ завтра, когда солнышко еще будетъ освѣщать верхушки Санъ-Эльмо.
Мы сговорились, и я тутъ же былъ выведенъ изъ неловкаго положенія, въ которое ставило меня полное неимѣніе наличныхъ денегъ
— Вы, конечно, хотите взять съ меня задатокъ, синьоръ?[1]—спросилъ веттурино, вертя въ рукахъ монету въ пять паоло.
— Нѣтъ, только позаботься для меня о хорошемъ столѣ и ночлегѣ!—отвѣтилъ я.—Такъ мы ѣдемъ завтра?
— Да, если это будетъ угодно св. Антоніо и моимъ лошадкамъ!—сказалъ онъ.—Выѣдемъ мы часовъ около трехъ утра. Намъ, вѣдь, придется проѣхать черезъ двѣ таможни и три раза предъявлять бумаги,—завтрашній путь самый тяжелый!—Съ этими словами онъ приложился къ козырьку фуражки, кивнулъ мнѣ и ушелъ.
Мнѣ отвели комнатку, выходившую въ садъ; въ окна врывался свѣжій вѣтерокъ и доносился гулъ морского прибоя. Какъ вся эта картина ни была не похожа на Кампанью, необъятная равнина морская невольно заставила меня вспомнить огромную пустыню, въ которой я жилъ со старою Доменикою. Теперь я очень сожалѣлъ, что рѣдко навѣщалъ старушку, сердечно любившую меня. По правдѣ-то сказать, она одна и любила меня искренно. Конечно, меня любили и Eccellenza и Франческа, но совсѣмъ иначе. Съ ними связывали меня ихъ благодѣянія, но въ тѣхъ случаяхъ, когда облагодѣтельствованный не можетъ воздать благодѣтелю, между ними всегда образуется какъ бы пропасть, которая хотя и можетъ съ годами слегка прикрыться верескомъ признательности, всетаки никогда не заростаетъ совершенно. При воспоминаніи о Бернардо и Аннунціатѣ я почувствовалъ на губахъ соленую влагу, но откуда она взялась—изъ глазъ-ли моихъ, или ее принесъ вѣтеръ съ моря? Прибой осыпалъ брызгами даже стѣны дома.
- ↑ Веттурино не платятъ впередъ за проѣздъ, а, напротивъ, съ него берутъ задатокъ, чтобы быть увѣреннымъ въ его честности; онъ же заботится и о продовольствіи, и о пріютѣ на ночь для своихъ пассажировъ. Всѣ эти расходы оговариваются заранѣе и затѣмъ включаются въ общую плату.
— И всё-таки он, со всем своим конвоем и вооружением, далеко не так безопасен, как мои иностранцы! — сказал, похлопывая бичом, стоявший возле гостиницы невысокий, коренастый веттурино. — Эти англичане страсть любят разъезжать. И вечно в галоп! Редкостные птицы! Santa Philomena di Napoli!
— А у вас много иностранцев в карете? — спросил я.
— По одному в каждом углу! — ответил он. — Значит, четверо! А в кабриолете только один. Коли синьору хочется в Неаполь, так вы можете быть там послезавтра, когда солнышко ещё будет освещать верхушки Сан-Эльмо.
Мы сговорились, и я тут же был выведен из неловкого положения, в которое ставило меня полное неимение наличных денег
— Вы, конечно, хотите взять с меня задаток, синьор?[1] — спросил веттурино, вертя в руках монету в пять паоло.
— Нет, только позаботься для меня о хорошем столе и ночлеге! — ответил я. — Так мы едем завтра?
— Да, если это будет угодно св. Антонио и моим лошадкам! — сказал он. — Выедем мы часов около трёх утра. Нам, ведь, придётся проехать через две таможни и три раза предъявлять бумаги, — завтрашний путь самый тяжёлый! — С этими словами он приложился к козырьку фуражки, кивнул мне и ушёл.
Мне отвели комнатку, выходившую в сад; в окна врывался свежий ветерок и доносился гул морского прибоя. Как вся эта картина ни была не похожа на Кампанью, необъятная равнина морская невольно заставила меня вспомнить огромную пустыню, в которой я жил со старою Доменикою. Теперь я очень сожалел, что редко навещал старушку, сердечно любившую меня. По правде-то сказать, она одна и любила меня искренно. Конечно, меня любили и Eccellenza и Франческа, но совсем иначе. С ними связывали меня их благодеяния, но в тех случаях, когда облагодетельствованный не может воздать благодетелю, между ними всегда образуется как бы пропасть, которая хотя и может с годами слегка прикрыться вереском признательности, всё-таки никогда не заростает совершенно. При воспоминании о Бернардо и Аннунциате я почувствовал на губах соленую влагу, но откуда она взялась — из глаз ли моих, или её принёс ветер с моря? Прибой осыпал брызгами даже стены дома.
- ↑ Веттурино не платят вперёд за проезд, а, напротив, с него берут задаток, чтобы быть уверенным в его честности; он же заботится и о продовольствии, и о приюте на ночь для своих пассажиров. Все эти расходы оговариваются заранее и затем включаются в общую плату.