ворятъ, что я готовъ предложить ей свою руку, а она, между тѣмъ, отдастъ свою тебѣ!
— И плохо сдѣлаетъ!—сказалъ онъ, смѣясь.—Я желаю ей лучшаго мужа! Вотъ что, побьемся объ закладъ: я говорю, что ты женишься—на Маріи-ли или на комъ другомъ все равно, но женишься; я же останусь старымъ холостякомъ. Закладъ—двѣ бутылки шампанскаго! Мы разопьемъ ихъ въ день твоей свадьбы!
— Идетъ!—сказалъ я, тоже смѣясь. Затѣмъ, мнѣ пришлось отправиться съ нимъ къ Подестѣ. Роза побранила меня, Подеста тоже. Марія молчала, а я не сводилъ съ нея глазъ,—говорили, вѣдь, что она моя невѣста! Роза чокнулась со мною.
— Ни одна женщина не должна пить за его здоровье!—заявилъ Поджіо.—Онъ поклялся въ вѣчной ненависти къ женщинамъ, сказалъ, что никогда не женится!
— Въ вѣчной ненависти?—повторилъ я.—Нѣтъ! Мое рѣшеніе не жениться ничуть не мѣшаетъ мнѣ высоко цѣнить и уважать прекрасную половину рода человѣческаго, созданную для услады нашей жизни.
— Вы рѣшили не жениться!—воскликнулъ Подеста.—Ну, такая идея не дѣлаетъ чести вашему генію. И друзьямъ не годится разглашать о ней!—добавилъ онъ шутливо, обращаясь къ Поджіо.
— Мнѣ хочется скомпрометтировать его!—отвѣтилъ Поджіо.—А то онъ, чего добраго, еще влюбится въ свою единственную дурную идею и останется при ней ради ея блестящей оригинальности!—Всѣ принялись подтрунивать надо мною и стараться развеселить меня. Вино и кушанья были превосходны, и мнѣ невольно вспомнилось бѣдственное положеніе Аннунціаты,—она можетъ быть, голодаетъ теперь!
— Вы обѣщали почитать намъ сочиненія Сильвіо Пеллико!—сказала мнѣ Роза, когда я прощался съ нею.—Не забудьте же, приходите къ намъ попрежнему каждый день! Вы избаловали насъ, и мы цѣнимъ ваше вниманіе больше, чѣмъ кто-либо въ Венеціи.
И я опять сталъ ходить къ нимъ ежедневно, видя, какъ они всѣ любятъ меня. Прошло уже около мѣсяца со времени моего свиданія съ Аннунціатой, а мнѣ такъ-таки ничего и не удалось узнать о ней. Приходилось разсчитывать только на случай. Однажды вечеромъ Марія показалась мнѣ особенно задумчивою и печальною. Я читалъ имъ вслухъ, но она слушала крайне разсѣянно. Вдругъ Роза зачѣмъ-то вышла изъ комнаты, и я въ первый разъ остался наединѣ съ Маріей. Предчувствіе чего-то дурного сжало мнѣ сердце. Я попытался было завязать разговоръ о Сильвіо Пеллико и о вліяніи политическихъ событій на его поэтическое дарованіе.
— Синьоръ аббатъ!—сказала она, какъ будто не слышала моихъ словъ, занятая какою-то мыслью.—Антоніо!—продолжала она дрожащимъ голо-
ворят, что я готов предложить ей свою руку, а она, между тем, отдаст свою тебе!
— И плохо сделает! — сказал он, смеясь. — Я желаю ей лучшего мужа! Вот что, побьёмся об заклад: я говорю, что ты женишься — на Марии ли или на ком другом всё равно, но женишься; я же останусь старым холостяком. Заклад — две бутылки шампанского! Мы разопьём их в день твоей свадьбы!
— Идёт! — сказал я, тоже смеясь. Затем, мне пришлось отправиться с ним к Подесте. Роза побранила меня, Подеста тоже. Мария молчала, а я не сводил с неё глаз, — говорили, ведь, что она моя невеста! Роза чокнулась со мною.
— Ни одна женщина не должна пить за его здоровье! — заявил Поджио. — Он поклялся в вечной ненависти к женщинам, сказал, что никогда не женится!
— В вечной ненависти? — повторил я. — Нет! Моё решение не жениться ничуть не мешает мне высоко ценить и уважать прекрасную половину рода человеческого, созданную для услады нашей жизни.
— Вы решили не жениться! — воскликнул Подеста. — Ну, такая идея не делает чести вашему гению. И друзьям не годится разглашать о ней! — добавил он шутливо, обращаясь к Поджио.
— Мне хочется скомпрометировать его! — ответил Поджио. — А то он, чего доброго, ещё влюбится в свою единственную дурную идею и останется при ней ради её блестящей оригинальности! — Все принялись подтрунивать надо мною и стараться развеселить меня. Вино и кушанья были превосходны, и мне невольно вспомнилось бедственное положение Аннунциаты, — она может быть, голодает теперь!
— Вы обещали почитать нам сочинения Сильвио Пеллико! — сказала мне Роза, когда я прощался с нею. — Не забудьте же, приходите к нам по-прежнему каждый день! Вы избаловали нас, и мы ценим ваше внимание больше, чем кто-либо в Венеции.
И я опять стал ходить к ним ежедневно, видя, как они все любят меня. Прошло уже около месяца со времени моего свидания с Аннунциатой, а мне так-таки ничего и не удалось узнать о ней. Приходилось рассчитывать только на случай. Однажды вечером Мария показалась мне особенно задумчивою и печальною. Я читал им вслух, но она слушала крайне рассеянно. Вдруг Роза зачем-то вышла из комнаты, и я в первый раз остался наедине с Марией. Предчувствие чего-то дурного сжало мне сердце. Я попытался было завязать разговор о Сильвио Пеллико и о влиянии политических событий на его поэтическое дарование.
— Синьор аббат! — сказала она, как будто не слышала моих слов, занятая какою-то мыслью. — Антонио! — продолжала она дрожащим голо-
