Страница:Андерсен-Ганзен 3.pdf/275

Материал из Викитеки — свободной библиотеки
Эта страница была вычитана



Бабушка говорила, что первый сонъ на новомъ мѣстѣ имѣетъ особенное значеніе, а Петькѣ снилось, что онъ взялъ свое янтарное сердечко, которое все еще носилъ на груди, посадилъ его въ цвѣточный горшокъ, и изъ него выросло высокое дерево, которое затѣмъ проросло черезъ потолокъ и черезъ крышу. На немъ росли тысячи золотыхъ и серебряныхъ сердецъ. Наконецъ, горшокъ лопнулъ, и въ немъ уже не оказалось никакого сердечка,—одна земля, прахъ. Тутъ Петька проснулся. Сердечко попрежнему висѣло у него на груди, такое тепленькое-тепленькое, согрѣтое теплотою его собственнаго сердца.


Тот же текст в современной орфографии


Бабушка говорила, что первый сон на новом месте имеет особенное значение, а Петьке снилось, что он взял своё янтарное сердечко, которое всё ещё носил на груди, посадил его в цветочный горшок, и из него выросло высокое дерево, которое затем проросло через потолок и через крышу. На нём росли тысячи золотых и серебряных сердец. Наконец, горшок лопнул, и в нём уже не оказалось никакого сердечка, — одна земля, прах. Тут Петька проснулся. Сердечко по-прежнему висело у него на груди, такое тёпленькое-тёпленькое, согретое теплотою его собственного сердца.


VI.

Первый урокъ у господина Габріэля начинался рано утромъ; занимались французскимъ языкомъ. За завтракомъ сидѣли только пансіонеры, дѣти и сама хозяйка. Она пила въ это время свой «второй» кофе; первый ей всегда подавали въ постель.—Это такъ здорово пить кофе въ постели, если имѣешь расположеніе къ истерикѣ!—говорила она. Она спросила у Петьки, какой у него былъ сегодня урокъ.—Французскій!—отвѣтилъ онъ.—О, это дорогой языкъ!—сказала она.—Это языкъ дипломатовъ и аристократовъ. Я не училась ему въ дѣтствѣ, но въ сожительствѣ съ ученымъ мужемъ многому научишься такъ же хорошо, какъ будто училась этому съ малолѣтства. Всѣ необходимыя слова я знаю, и думаю, что сумѣю скомпрометтировать себя въ любомъ обществѣ!

Замужество съ ученымъ мужемъ доставило госпожѣ Габріэль еще иностранное имя. Крестили ее Меттой въ честь одной тетки, всѣ богатства которой должны были перейти къ ней по наслѣдству. Ну, имя-то перешло, а наслѣдство-то нѣтъ, и господинъ Габріэль сталъ звать свою супругу «Мета», что значитъ по-латыни «цѣль». На всемъ ея бѣльѣ красовалась мѣтка М. Г., т. е. Мета Габріэль, но остроумный пансіонеръ Массенъ принялъ ихъ за отмѣтку «Meget godt» («очень хорошо») и добавилъ къ нимъ чернилами большой вопросительный знакъ на всѣхъ скатертяхъ, носовыхъ платкахъ и простыняхъ[1].

— Вы развѣ хозяйку нашу не любите?—спросилъ Петька, когда юный Массенъ посвятилъ его въ свою остроумную выдумку.—Она такая ласковая, а господинъ Габріэль такой ученый.

— Она лгунья,—сказалъ юный Массенъ:—а господинъ Габріэль негодяй! Былъ бы я капраломъ, а онъ рекрутомъ, я бы такъ отстегалъ его!—И лицо юнаго Массена приняло какое-то кровожадное выраженіе,

  1. Въ датскихъ школахъ отмѣтки выражаются не цифрами, а буквами, какъ-то ug. (udmœrket godt, т. е. отлично), mg. (meget godt, т. е. очень хорошо) и т. д. Вопросительный же знакъ соотвѣтствуетъ минусу. Примѣч. перев.
Тот же текст в современной орфографии
VI

Первый урок у господина Габриэля начинался рано утром; занимались французским языком. За завтраком сидели только пансионеры, дети и сама хозяйка. Она пила в это время свой «второй» кофе; первый ей всегда подавали в постель. — Это так здорово пить кофе в постели, если имеешь расположение к истерике! — говорила она. Она спросила у Петьки, какой у него был сегодня урок. — Французский! — ответил он. — О, это дорогой язык! — сказала она. — Это язык дипломатов и аристократов. Я не училась ему в детстве, но в сожительстве с учёным мужем многому научишься так же хорошо, как будто училась этому с малолетства. Все необходимые слова я знаю, и думаю, что сумею скомпрометировать себя в любом обществе!

Замужество с учёным мужем доставило госпоже Габриэль ещё иностранное имя. Крестили её Меттой в честь одной тётки, все богатства которой должны были перейти к ней по наследству. Ну, имя-то перешло, а наследство-то нет, и господин Габриэль стал звать свою супругу «Мета», что значит по-латыни «цель». На всём её белье красовалась метка М. Г., т. е. Мета Габриэль, но остроумный пансионер Массен принял их за отметку «Meget godt» («очень хорошо») и добавил к ним чернилами большой вопросительный знак на всех скатертях, носовых платках и простынях[1].

— Вы разве хозяйку нашу не любите? — спросил Петька, когда юный Массен посвятил его в свою остроумную выдумку. — Она такая ласковая, а господин Габриэль такой учёный.

— Она лгунья, — сказал юный Массен: — а господин Габриэль негодяй! Был бы я капралом, а он рекрутом, я бы так отстегал его! — И лицо юного Массена приняло какое-то кровожадное выражение,

  1. В датских школах отметки выражаются не цифрами, а буквами, как-то ug. (udmœrket godt, т. е. отлично), mg. (meget godt, т. е. очень хорошо) и т. д. Вопросительный же знак соответствует минусу. Примеч. перев.