склонившись блѣднымъ прекраснымъ личикомъ въ сторону лѣса, откуда неслись соловьиныя трели. Какъ сіяли ея глаза при видѣ безграничнаго простора неба и моря, сливавшихся вмѣстѣ! Она сложила руки и, видимо, погрузилась въ тихую молитву. Она и сама не вѣдала, какія чувства волновали ея душу, но я знаю, что, и многіе, многіе годы спустя, поразившая ее въ эту минуту своею дивною красотою природа будетъ отражаться въ ея воспоминаніи куда прекраснѣе, куда правдивѣе, нежели въ картинѣ художника, какъ бы точно ни отмѣтилъ онъ всѣ краски! Я слѣдилъ за дѣвушкой до тѣхъ поръ, пока чела ея не коснулся привѣтственный поцѣлуй утренней зари.
склонившись бледным прекрасным личиком в сторону леса, откуда неслись соловьиные трели. Как сияли её глаза при виде безграничного простора неба и моря, сливавшихся вместе! Она сложила руки и, видимо, погрузилась в тихую молитву. Она и сама не ведала, какие чувства волновали её душу, но я знаю, что, и многие, многие годы спустя, поразившая её в эту минуту своею дивною красотою природа будет отражаться в её воспоминании куда прекраснее, куда правдивее, нежели в картине художника, как бы точно ни отметил он все краски! Я следил за девушкой до тех пор, пока чела её не коснулся приветственный поцелуй утренней зари.
Все небо было покрыто тучами, мѣсяцъ не показывался, и чувство сиротливаго одиночества давило меня еще сильнѣе обыкновеннаго. Взоръ мой невольно направлялся въ ту сторону, откуда долженъ былъ появиться мѣсяцъ, мысли тоже неудержимо неслись къ моему дорогому другу; онъ такъ мило утѣшалъ меня каждый вечеръ своими разсказами, рисовалъ мнѣ такія чудныя картинки!.. Да, чего, чего ни перевидалъ онъ на своемъ вѣку! Онъ видѣлъ и картину всемірнаго потопа, привѣтливо заглядывалъ, какъ теперь въ мою коморку, и въ ковчегъ, утѣшая его узниковъ надеждою на обновленіе міра. Грустно глядѣлъ онъ и на евреевъ, плакавшихъ на рѣкахъ Вавилонскихъ, подъ сѣнью плакучихъ ивъ, на вѣтвяхъ которыхъ висѣли замолкшія арфы. Полускрытый вѣтвями кипарисовъ, рисовавшихся темными тѣнями въ прозрачномъ воздухѣ, слѣдилъ мой круглолицый другъ и за Ромео, видѣлъ, какъ юноша пробирался на балконъ, слышалъ, какъ прозвучалъ въ тиши ночной страстный поцѣлуй, унесшійся въ небо, какъ мысль херувима! Видѣлъ мѣсяцъ и героя на островѣ св. Елены: одиноко стоялъ онъ на скалѣ, устремивъ взоръ на море, и думалъ великую думу. Да, о чемъ только не можетъ разсказать мѣсяцъ! Всемірная исторія для него одна сказка. Сегодня я уже не увижу тебя, мой старый другъ, не сдѣлаю въ тетради на память о твоемъ посѣщеніи новаго наброска! И вдругъ изъ-за тучъ блеснулъ на мгновеніе лучъ свѣта; блеснулъ и погасъ, тучи снова сгустились, но все же мѣсяцъ успѣлъ послать мнѣ свой привѣтъ, пожелать спокойной ночи.
Всё небо было покрыто тучами, месяц не показывался, и чувство сиротливого одиночества давило меня ещё сильнее обыкновенного. Взор мой невольно направлялся в ту сторону, откуда должен был появиться месяц, мысли тоже неудержимо неслись к моему дорогому другу; он так мило утешал меня каждый вечер своими рассказами, рисовал мне такие чудные картинки!.. Да, чего, чего ни перевидал он на своём веку! Он видел и картину всемирного потопа, приветливо заглядывал, как теперь в мою каморку, и в ковчег, утешая его узников надеждою на обновление мира. Грустно глядел он и на евреев, плакавших на реках Вавилонских, под сенью плакучих ив, на ветвях которых висели замолкшие арфы. Полускрытый ветвями кипарисов, рисовавшихся тёмными тенями в прозрачном воздухе, следил мой круглолицый друг и за Ромео, видел, как юноша пробирался на балкон, слышал, как прозвучал в тиши ночной страстный поцелуй, унёсшийся в небо, как мысль херувима! Видел месяц и героя на острове св. Елены: одиноко стоял он на скале, устремив взор на море, и думал великую думу. Да, о чём только не может рассказать месяц! Всемирная история для него одна сказка. Сегодня я уже не увижу тебя, мой старый друг, не сделаю в тетради на память о твоём посещении нового наброска! И вдруг из-за туч блеснул на мгновение луч света; блеснул и погас, тучи снова сгустились, но всё же месяц успел послать мне свой привет, пожелать спокойной ночи.
Прошло нѣсколько вечеровъ; небо опять было ясно, мѣсяцъ появился въ первой своей четверти и подалъ мнѣ идею новой картинки. Послушайте, что онъ разсказалъ мнѣ!
«Я смотрѣлъ вслѣдъ полярной птицѣ и плывущему киту; они направились къ восточнымъ берегамъ Гренландіи. Голыя скалы, увѣнчанныя льди-
Прошло несколько вечеров; небо опять было ясно, месяц появился в первой своей четверти и подал мне идею новой картинки. Послушайте, что он рассказал мне!
«Я смотрел вслед полярной птице и плывущему киту; они направились к восточным берегам Гренландии. Голые скалы, увенчанные льди-
