Фабіани обошелся со мною очень благосклонно и ласково, Франческа встрѣтила меня съ чисто материнскою радостью и вынесла ко мнѣ свою маленькую дочку, Фламинію, милаго ребенка съ удивительно яснымъ, свѣтлымъ взоромъ. Малютка сейчасъ же протянула мнѣ губки для поцѣлуя, охотно пошла ко мнѣ на руки, и не прошло и двухъ минутъ, какъ мы съ нею были уже старыми знакомыми и друзьями. Она сидѣла у меня на рукахъ и громко смѣялась, а я плясалъ съ нею по залѣ, напѣвая одну изъ своихъ любимыхъ веселыхъ старинныхъ пѣсенокъ.
— Не зарази мою маленькую игуменью[1] свѣтскою суетою!—смѣясь сказалъ Фабіани.—Не видишь развѣ, она уже носитъ знакъ своего достоинства?—И онъ указалъ мнѣ на серебряный крестикъ съ распятіемъ, прикрѣпленный къ бантику, красовавшемуся на груди малютки.—Самъ святой отецъ далъ ей его; она давно уже носитъ у сердца образъ своего Небеснаго Жениха!
Счастливые супруги обѣщали посвятить свое первое дитя Богу, и папа подарилъ малюткѣ на зубокъ святой знакъ. Ей, какъ родственницѣ знатной фамиліи Боргезе, было открыто первое мѣсто въ Римскомъ женскомъ монастырѣ, вотъ почему всѣ окружающіе уже и звали ее почетнымъ именемъ маленькой игуменьи. Разсказы, игры, все, чѣмъ ее забавляли, было приноровлено къ тому, чтобы укрѣпить въ ней представленіе о мірѣ, которому она собственно принадлежала, и о счастьѣ, которое ее ожидало.
Малютка показала мнѣ своего Младенца Іисуса и маленькихъ, одѣтыхъ въ бѣлыя платья, монашенокъ, которыя ежедневно ходили къ обѣднѣ, разставила ихъ въ два ряда на столѣ, какъ учила ее няня, и разсказала мнѣ, какъ хорошо онѣ поютъ и молятся прекрасному Младенцу Іисусу. Я же принялся рисовать ей веселыхъ крестьянъ, одѣтыхъ въ длинныя шерстяныя блузы и плясавшихъ вокругъ каменныхъ тритоновъ бассейна, пульчинеллей, сидѣвшихъ другъ у друга на горбахъ, и эти новыя картинки несказанно позабавили малютку. Она нѣжно цѣловала ихъ, а потомъ, въ порывѣ шалости, рвала въ клочки, и мнѣ приходилось рисовать ей все новыя и новыя, пока, наконецъ, за нею не явилась нянька: маленькой игуменьѣ пора было спать; она и то ужъ засидѣлась сегодня дольше обыкновеннаго.
Фабіани и Франческа разспрашивали меня о моемъ житьѣ-бытьѣ въ школѣ, освѣдомлялись здоровъ-ли я и доволенъ-ли, обѣщали мнѣ свое покровительство и желали мнѣ всякаго Счастія.
- ↑ Среди итальянской знати изстари существуетъ обычай предназначать одну изъ дочерей Богу, и ее уже съ самаго ранняго дѣтства зовутъ какимъ-нибудь почетнымъ именемъ, вродѣ невѣсты Іисуса, игуменьи, монахини и т. п.
Фабиани обошёлся со мною очень благосклонно и ласково, Франческа встретила меня с чисто материнскою радостью и вынесла ко мне свою маленькую дочку, Фламинию, милого ребёнка с удивительно ясным, светлым взором. Малютка сейчас же протянула мне губки для поцелуя, охотно пошла ко мне на руки, и не прошло и двух минут, как мы с нею были уже старыми знакомыми и друзьями. Она сидела у меня на руках и громко смеялась, а я плясал с нею по зале, напевая одну из своих любимых весёлых старинных песенок.
— Не зарази мою маленькую игуменью[1] светскою суетою! — смеясь сказал Фабиани. — Не видишь разве, она уже носит знак своего достоинства? — И он указал мне на серебряный крестик с распятием, прикреплённый к бантику, красовавшемуся на груди малютки. — Сам святой отец дал ей его; она давно уже носит у сердца образ своего Небесного Жениха!
Счастливые супруги обещали посвятить своё первое дитя Богу, и папа подарил малютке на зубок святой знак. Ей, как родственнице знатной фамилии Боргезе, было открыто первое место в Римском женском монастыре, вот почему все окружающие уже и звали её почётным именем маленькой игуменьи. Рассказы, игры, всё, чем её забавляли, было приноровлено к тому, чтобы укрепить в ней представление о мире, которому она собственно принадлежала, и о счастье, которое её ожидало.
Малютка показала мне своего Младенца Иисуса и маленьких, одетых в белые платья, монашенок, которые ежедневно ходили к обедне, расставила их в два ряда на столе, как учила её няня, и рассказала мне, как хорошо они поют и молятся прекрасному Младенцу Иисусу. Я же принялся рисовать ей весёлых крестьян, одетых в длинные шерстяные блузы и плясавших вокруг каменных тритонов бассейна, пульчинеллей, сидевших друг у друга на горбах, и эти новые картинки несказанно позабавили малютку. Она нежно целовала их, а потом, в порыве шалости, рвала в клочки, и мне приходилось рисовать ей всё новые и новые, пока, наконец, за нею не явилась нянька: маленькой игуменье пора было спать; она и то уж засиделась сегодня дольше обыкновенного.
Фабиани и Франческа расспрашивали меня о моём житье-бытье в школе, осведомлялись здоров ли я и доволен ли, обещали мне своё покровительство и желали мне всякого Счастья.
- ↑ Среди итальянской знати исстари существует обычай предназначать одну из дочерей Богу, и её уже с самого раннего детства зовут каким-нибудь почётным именем, вроде невесты Иисуса, игуменьи, монахини и т. п.
