пуска? — сказалъ онъ и, не дожидаясь отвѣта, обратился къ женѣ своимъ шуточнымъ тономъ: — Что жъ, много слезъ было пролито въ Москвѣ при разлукѣ?
Обращеніемъ этимъ къ женѣ онъ давалъ чувствовать Вронскому, что желаетъ остаться одинъ, и, повернувшись къ нему, коснулся шляпы; но Вронскій обратился къ Аннѣ Аркадьевнѣ:
— Надѣюсь имѣть честь быть у васъ, — сказалъ онъ.
Алексѣй Александровичъ усталыми глазами взглянулъ на Вронскаго.
— Очень радъ, — сказалъ онъ холодно, — по понедѣльникамъ мы принимаемъ. — Затѣмъ, отпустивъ совсѣмъ Вронскаго, онъ сказалъ женѣ: — И какъ хорошо, что у меня именно было полчаса времени, чтобы встрѣтить тебя, и что я могъ показать тебѣ свою нѣжность, — продолжалъ онъ тѣмъ же шуточнымъ тономъ.
— Ты слишкомъ ужъ подчеркиваешь свою нѣжность, чтобъ я очень цѣнила, — сказала она тѣмъ же шуточнымъ тономъ, невольно прислушиваясь къ звукамъ шаговъ Вронскаго, шедшаго за ними. „Но что мнѣ за дѣло?“ подумала она и стала спрашивать у мужа, какъ безъ нея проводилъ время Сережа.
— О, прекрасно! Mariette говоритъ, что онъ былъ милъ очень и… и долженъ тебя огорчить… не скучалъ о тебѣ, не такъ, какъ твой мужъ. Но еще разъ merci, мой другъ, что подарила мнѣ день. Нашъ милый самоваръ будетъ въ восторгѣ. (Самоваромъ онъ называлъ знаменитую графиню Лидію Ивановну за то, что она всегда и обо всемъ волновалась и горячилась.) Она о тебѣ спрашивала. И знаешь, если я смѣю совѣтовать, ты бы съѣздила къ ней нынче. Вѣдь у нея обо всемъ болитъ сердце. Теперь она, кромѣ всѣхъ своихъ хлопотъ, занята примиреніемъ Облонскихъ.
Графиня Лидія Ивановна была другъ ея мужа и центръ одного изъ кружковъ петербургскаго свѣта, съ которымъ по мужу ближе всѣхъ была связана Анна.
— Да вѣдь я писала ей.
