— Не можетъ быть! — закричалъ онъ, отпустивъ педаль умывальника, которымъ онъ обливалъ свою красную здоровую шею. — Не можетъ быть! — закричалъ онъ при извѣстіи о томъ, что Лора сошлась съ Милеевымъ и бросила Фертингофа. — И онъ все такъ же глупъ и доволенъ? Ну, а Бузулуковъ что?
— Ахъ, съ Бузулуковымъ была исторія — прелесть! — закричалъ Петрицкій. — Вѣдь его страсть — балы, и онъ ни одного придворнаго бала не пропускаетъ. Отправился онъ на большой балъ въ новой каскѣ. Ты видѣлъ новыя каски? Очень хороши, легче. Только стоитъ онъ… Нѣтъ, ты слушай.
— Да я слушаю, — растираясь мохнатымъ полотенцемъ, отвѣчалъ Вронскій.
— Проходитъ великая княгиня съ какимъ-то посломъ, и на его бѣду зашелъ у нихъ разговоръ о новыхъ каскахъ. Великая княгиня и хотѣла показать новую каску… Видятъ, нашъ голубчикъ стоитъ. (Петрицкій представилъ, какъ онъ стоитъ съ каской.) Великая княгиня попросила подать себѣ каску, — онъ не даетъ. Что такое? Только ему мигаютъ, киваютъ, хмурятся. Подай. Не даетъ. Замеръ. Можешь себѣ представить!.. Только этотъ… какъ его… хочетъ уже взять у него каску… не даетъ!.. Онъ вырвалъ, подаетъ великой княгинѣ. Вотъ это новая, говоритъ великая княгиня. Повернула каску и, можешь себѣ представить, оттуда — бухъ груша, конфеты, два фунта конфетъ!.. Онъ это набралъ, голубчикъ!
Вронскій покатился со смѣху. И долго потомъ, говоря уже о другомъ, закатывался онъ своимъ здоровымъ смѣхомъ, выставляя свои крѣпкіе сплошные зубы, когда вспоминалъ о каскѣ.
Узнавъ всѣ новости, Вронскій съ помощью лакея одѣлся въ мундиръ и поѣхалъ являться. Явившись, онъ намѣренъ былъ съѣздить къ брату, къ Бетси и сдѣлать нѣсколько визитовъ, съ тѣмъ чтобы начать ѣздить въ тотъ свѣтъ, гдѣ бы онъ могъ встрѣчать Каренину. Какъ и всегда въ Петербургѣ, онъ выѣхалъ изъ дома съ тѣмъ, чтобы не возвращаться до поздней ночи.
