въ домѣ княгини и въ ея кругу было признано почему-то, что этотъ знаменитый докторъ одинъ знаетъ что-то особенное и одинъ можетъ спасти Кити. Послѣ внимательнаго осмотра и постукиванья растерянной и ошеломленной отъ стыда больной, знаменитый докторъ, старательно вымывъ свои руки, стоялъ въ гостиной и говорилъ съ княземъ. Князь хмурился, покашливая, слушая доктора. Онъ, какъ пожившій, не глупый и не больной человѣкъ, не вѣрилъ въ медицину и въ душѣ злился на всю эту комедію, тѣмъ болѣе, что едва ли не онъ одинъ вполнѣ понималъ причину болѣзни Кити. „То-то пустобрехъ“, думалъ онъ, примѣняя въ мысляхъ это названіе изъ охотничьяго словаря къ знаменитому доктору и слушая его болтовню о признакахъ болѣзни дочери. Докторъ между тѣмъ съ трудомъ удерживалъ выраженіе презрѣнія къ этому старому баричу и съ трудомъ спускался до низменности его пониманія. Онъ понималъ, что со старикомъ говорить нечего и что глава въ этомъ домѣ — мать. Предъ нею-то онъ намѣревался разсыпать свой бисеръ. Въ это время княгиня вошла въ гостиную съ домашнимъ докторомъ. Князь отошелъ, стараясь не дать замѣтить, какъ ему смѣшна была вся эта комедія. Княгиня была растеряна и не знала, что дѣлать. Она чувствовала себя виноватою предъ Кити.
— Ну, докторъ, рѣшайте нашу судьбу, — сказала княгиня. — Говорите мнѣ все. — „Есть ли надежда?“ хотѣла она сказать, но губы ея задрожали, и она не могла выговорить этотъ вопросъ. — Ну что, докторъ?
— Сейчасъ, княгиня, переговорю съ коллегой и тогда буду имѣть честь доложить вамъ свое мнѣніе.
— Такъ намъ васъ оставить?
— Какъ вамъ будетъ угодно.
Княгиня, вздохнувъ, вышла.
Когда доктора остались одни, домашній врачъ робко сталъ излагать свое мнѣніе, состоящее въ томъ, что есть начало туберкулезнаго процесса, но… и т. д. Знаменитый докторъ слу-
