„Должны быть и вальдшнепы“, подумалъ онъ и какъ разъ у поворота къ дому встрѣтилъ лѣсного караульщика, который подтвердилъ его предположеніе о вальдшнепахъ.
Левинъ поѣхалъ рысью домой, чтобы успѣть пообѣдать и приготовить ружье въ вечеру.
Подъѣзжая домой въ самомъ веселомъ расположеніи духа, Левинъ услыхалъ колокольчикъ со стороны главнаго подъѣзда къ дому.
„Да это съ желѣзной дороги, — подумалъ онъ, — самое время московскаго поѣзда… Кто бы это? Что если это братъ Николай? Онъ вѣдь сказалъ: можетъ быть уѣду на воды, а можетъ быть къ тебѣ пріѣду“. Ему страшно и непріятно стало въ первую минуту, что присутствіе брата Николая разстроитъ это его счастливое весеннее расположеніе. Но ему стало стыдно за это чувство, и тотчасъ же онъ какъ бы раскрылъ свои душевныя объятія и съ умиленною радостью ожидалъ и желалъ теперь всею душой, чтобы это былъ братъ. Онъ тронулъ лошадь и, выѣхавъ за акацію, увидалъ подъѣзжавшую ямскую тройку съ желѣзнодорожной станціи и господина въ шубѣ. Это не былъ братъ. „Ахъ, если бы кто-нибудь пріятный человѣкъ, съ кѣмъ бы поговорить“, подумалъ онъ.
— А! — радостно прокричалъ Левинъ, поднимая обѣ руки кверху. — Вотъ радостный-то гость! Ахъ, какъ я радъ тебѣ! — вскрикнулъ онъ, узнавъ Степана Аркадьевича.
„Узнаю вѣрно, вышла ли, или когда выходитъ замужъ“, подумалъ онъ.
И въ этотъ прекрасный весенній день онъ почувствовалъ, что воспоминаніе о ней совсѣмъ не больно ему.
— Что, не ждалъ? — сказалъ Степанъ Аркадьевичъ, вылѣзая изъ саней, съ комкомъ грязи на переносицѣ, на щекѣ и брови, но сіяющій весельемъ и здоровьемъ. — Пріѣхалъ тебя видѣть —
