— Нѣтъ, ужъ я пойду. Мнѣ хочется взглянуть.
— Пойдемъ, — все такъ же не открывая рта, нахмурившись, сказалъ англичанинъ и, размахивая локтями, пошелъ впередъ своею развинченною походкой.
Они вошли во дворикъ передъ баракомъ. Дежурный, въ чистой курткѣ, нарядный, молодцеватый мальчикъ, съ метлой въ рукѣ, встрѣтилъ входившихъ и пошелъ за ними. Въ баракѣ стояло пять лошадей по денникамъ, и Вронскій зналъ, что тутъ же нынче долженъ быть приведенъ и стоитъ его главный соперникъ, рыжій пятивершковый Гладіаторъ Махотина. Еще болѣе, чѣмъ свою лошадь, Вронскому хотѣлось видѣть Гладіатора, котораго онъ не видалъ; но Вронскій зналъ, что, по законамъ приличія конской охоты, не только нельзя видѣть его, но неприлично и разспрашивать про него. Въ то время когда онъ шелъ по коридору, мальчикъ отворилъ дверь во второй денникъ налѣво, и Вронскій увидѣлъ рыжую крупную лошадь и бѣлыя ноги. Онъ зналъ, что это былъ Гладіаторъ, но съ чувствомъ человѣка, отворачивающагося отъ чужого раскрытаго письма, онъ отвернулся и подошелъ къ деннику Фру-Фру.
— Здѣсь лошадь Ма-к… Мак… никогда не могу выговорить это имя, — сказалъ англичанинъ черезъ плечо, указывая большимъ, съ грязнымъ ногтемъ пальцемъ на денникъ Гладіатора.
— Махотина? Да, это мой одинъ серьезный соперникъ, — сказалъ Вронскій.
— Если бы вы ѣхали на немъ, — сказалъ англичанинъ, — я бы за васъ держалъ.
— Фру-Фру нервнѣе, онъ сильнѣе, — сказалъ Вронскій, улыбаясь отъ похвалы своей ѣздѣ.
— Съ препятствіями все дѣло въ ѣздѣ и въ pluck, — сказалъ англичанинъ.
Pluck, то-есть энергіи и смѣлости, Вронскій не только чувствовалъ въ себѣ достаточно, но, что гораздо важнѣе, онъ былъ твердо убѣжденъ, что ни у кого въ мірѣ не могло быть этого pluck больше, чѣмъ у него.
