Развѣ есть выходъ изъ такого положенія? Развѣ я не жена своего мужа?
— Изъ всякаго положенія есть выходъ. Нужно рѣшиться, — сказалъ онъ. — Все лучше, чѣмъ то положеніе, въ которомъ ты живешь. Я вѣдь вижу, какъ ты мучаешься всѣмъ, — и свѣтомъ, и сыномъ, и мужемъ.
— Ахъ, только не мужемъ, — съ простою усмѣшкой сказала она. — Я не знаю, я не думаю о немъ. Его нѣтъ.
— Ты говоришь не искренно. Я знаю тебя. Ты мучаешься и о немъ.
— Да онъ и не знаетъ, — сказала она, и вдругъ яркая краска стала выступать на ея лицо; щеки, лобъ, шея ея покраснѣли, и слезы стыда выступили ей на глаза. — Да и не будемъ говорить о немъ.
Вронскій уже нѣсколько разъ пытался, хотя и не такъ рѣшительно, какъ теперь, наводить ее на обсужденіе своего положенія и каждый разъ сталкивался съ тою поверхностностью и легкостью сужденій, съ которою она теперь отвѣчала на его вызовъ. Какъ будто было что-то въ этомъ такое, чего она не могла или не хотѣла уяснить себѣ, какъ будто, какъ только она начинала говорить про это, она, настоящая Анна, уходила куда-то въ себя и выступала другая, странная, чуждая ему женщина, которой онъ не любилъ и боялся и которая давала ему отпоръ. Но нынче онъ рѣшился высказать все.
— Знаетъ ли онъ, или нѣтъ, — сказалъ Вронскій своимъ обычнымъ твердымъ и спокойнымъ тонамъ, — знаетъ ли онъ, или нѣтъ, намъ до этого дѣла нѣтъ. Мы не можемъ… Вы не можете такъ оставаться, особенно теперь.
— Что же дѣлать по-вашему? — спросила она съ тою же легкою насмѣшливостью. Ей, которая такъ боялась, чтобъ онъ не принялъ легко ея беременность, теперь было досадно за то, что онъ изъ этого выводилъ необходимость предпринять что-то.
