за меня ты могла пожертвовать всѣмъ? Я не могу простить себѣ то, что ты несчастлива.
— Я несчастлива? — сказала она, приближаясь къ нему и съ восторженною улыбкой любви глядя на него, — я — какъ голодный человѣкъ, которому дали ѣсть. Можетъ быть ему холодно, и платье у него разорвано, и стыдно ему, но онъ не несчастливъ. Я несчастлива? Нѣтъ, вотъ мое счастіе…
Она услыхала голосъ приближающагося сына и, окинувъ быстрымъ взглядомъ террасу, порывисто встала. Взглядъ ея зажегся знакомымъ ему огнемъ, она быстрымъ движеніемъ подняла свои красивыя, покрытыя кольцами руки, взяла его за голову, посмотрѣла на него долгимъ взглядомъ и, приблизивъ свое лицо съ открытыми, улыбающимися губами, быстро поцѣловала его ротъ и оба глаза и оттолкнула. Она хотѣла идти, но онъ удержалъ ее.
— Когда? — проговорилъ онъ шопотомъ, восторженно глядя на нее.
— Нынче въ часъ, — прошептала она и, тяжело вздохнувъ, пошла своимъ легкимъ и быстрымъ шагомъ навстрѣчу сыну.
Сережу дождь засталъ въ большомъ саду, и они съ няней просидѣли въ бесѣдкѣ.
— Ну, до свиданья, — сказала она Вронскому. — Теперь скоро надо на скачки. Бетси обѣщала заѣхать за мной.
Вронскій, взглянувъ на часы, поспѣшно уѣхалъ.
Когда Вронскій смотрѣлъ на часы на балконѣ Карениныхъ, онъ былъ такъ растревоженъ и занятъ своими мыслями, что видѣлъ стрѣлки на циферблатѣ, но не могъ понять, который часъ. Онъ вышелъ на шоссе и направился, осторожно ступая по грязи, къ своей коляскѣ. Онъ былъ до такой степени переполненъ чувствомъ къ Аннѣ, что и не думалъ о томъ, который часъ и есть ли ему еще время ѣхать къ Брянскому. У него
