обогналъ Махотинъ на своемъ бѣлоногомъ, лопоухомъ Гладіаторѣ. Махотинъ улыбнулся, выставляя свои длинные зубы, но Вронскій сердито взглянулъ на него. Онъ не любилъ его вообще, теперь же считалъ его самымъ опаснымъ соперникомъ, и ему досадно стало на него, что онъ проскакалъ мимо, разгорячивъ его лошадь. Фру-Фру вскинула лѣвую ногу на галопъ, сдѣлала два прыжка и, сердясь на натянутые поводья, перешла на тряскую рысь, вскидывавшую сѣдока. Кордъ тоже нахмурился и почти бѣжалъ иноходью за Вронскимъ.
Всѣхъ офицеровъ скакало семнадцать человѣкъ. Скачки должны были происходить на большомъ четырехверстномъ эллиптической формы кругу передъ бесѣдкой. На этомъ кругу были устроены девять препятствій: рѣка, большой, въ два аршина, глухой барьеръ передъ самою бесѣдкой, канава сухая, канава съ водой, косогоръ, ирландская банкетка, состоящая (одно изъ самыхъ трудныхъ препятствій) изъ вала, утыканнаго хворостомъ, за которымъ — невидная для лошади — была еще канава, такъ что лошадь должна была перепрыгнуть оба препятствія или убиться, потомъ еще двѣ канавы — съ водой и одна сухая, и конецъ скачки былъ противъ бесѣдки. Но начинались скачки не съ круга, а за сто саженъ въ сторонѣ отъ него, и на этомъ разстояніи было первое препятствіе — запруженная рѣка въ три аршина шириной, которую ѣздоки по произволу могли перепрыгивать или переѣзжать въ бродъ.
Раза три ѣздоки выравнивались, но каждый разъ высовывалась чья-нибудь лошадь, и нужно было заѣзжать опять сначала. Знатокъ пусканія, полковникъ Сестринъ, начиналъ уже сердиться, когда наконецъ въ четвертый разъ крикнулъ: „пошелъ!“ — и ѣздоки тронулись.
Всѣ глаза, всѣ бинокли были обращены на пеструю кучку всадниковъ, въ то время какъ они выравнивались.
