было такое: особенность Алексѣя Александровича, какъ государственнаго человѣка, та, ему одному свойственная, характерная черта, которую имѣетъ каждый выдвигающійся чиновникъ, та, которая, вмѣстѣ съ его упорнымъ честолюбіемъ, сдержанностью, честностью и самоувѣренностью, сдѣлала его карьеру, состояла въ пренебреженіи къ бумажной офиціальности, въ сокращеніи переписки, въ прямомъ, насколько возможно, отношеніи къ живому дѣлу и въ экономности. Случилось же, что въ знаменитой комиссіи 2 іюня было выставлено дѣло объ орошеніи полей Зарайской губерніи, находившееся въ министерствѣ Алексѣя Александровича и представлявшее рѣзкій примѣръ неплодотворности расходовъ и бумажнаго отношенія къ дѣлу. Алексѣй Александровичъ зналъ, что это было справедливо. Дѣло орошенія полей Зарайской губерніи было начато предшественникомъ предшественника Алексѣя Александровича. И дѣйствительно, на это дѣло было потрачено и тратилось очень много денегъ и совершенно непроизводительно, и все дѣло это очевидно ни къ чему не могло привести. Алексѣй Александровичъ, вступивъ въ должность, тотчасъ же понялъ это и хотѣлъ было наложить руки на это дѣло; но въ первое время, когда онъ чувствовалъ себя еще нетвердо, онъ зналъ, что это затрогивало слишкомъ много интересовъ и было неблагоразумно; потомъ же онъ, занявшись другими дѣлами, просто забылъ про это дѣло. Оно, какъ и всѣ дѣла, шло само собою, по силѣ инерціи. (Много людей кормилось этимъ дѣломъ, въ особенности одно очень нравственное и музыкальное семейство: всѣ дочери играли на струнныхъ инструментахъ. Алексѣй Александровичъ зналъ это семейство и былъ посаженымъ отцомъ у одной изъ старшихъ дочерей.) Поднятіе этого дѣла враждебнымъ министерствомъ было, по мнѣнію Алексѣя Александровича, не честно, потому что въ каждомъ министерствѣ были и не такія дѣла, которыхъ никто, по извѣстнымъ служебнымъ приличіямъ, не поднималъ. Теперь же, если уже ему бросали эту перчатку, то онъ смѣло поднималъ ее и требовалъ назначенія особой комиссіи
