если бы не любила васъ. Точно вы боитесь, что мое общество можетъ компрометировать васъ. Пожалуйста, намъ чаю въ маленькую гостиную, — сказала она, какъ всегда прищуривая глаза при обращеніи къ лакею.
Взявъ отъ него записку, она прочла ее.
— Алексѣй сдѣлалъ намъ ложный прыжокъ, — сказала она по-французски: — онъ пишетъ, что не можетъ быть, — прибавила она такимъ естественнымъ, простымъ тономъ, какъ будто ей никогда и не могло приходить въ голову, чтобы Вронскій имѣлъ для Анны какое-нибудь другое значеніе, кромѣ игры въ крокетъ. Анна знала, что Бетси все знаетъ, но, слушая, какъ она при ней говорила о Вронскомъ, она всегда убѣждалась на минуту, что она ничего не знаетъ.
— А! — равнодушно сказала Анна, какъ бы мало интересуясь этимъ, и продолжала улыбаясь: — Какъ можетъ ваше общество компрометировать кого-нибудь?
Эта игра словами, это скрываніе тайны, какъ и для всѣхъ женщинъ, имѣло большую прелесть для Анны. И не необходимость скрывать, не цѣль, для которой скрывалось, но самый процессъ скрыванія увлекалъ ее.
— Я не могу быть католичнѣе папы, — сказала она. — Стремовъ и Лиза Меркалова — это сливки сливокъ общества. Потомъ они приняты вездѣ, и я, — она особенно ударила на я, никогда не была строга и нетерпима. Мнѣ просто некогда. Нѣтъ, вы не хотите, можетъ быть, встрѣчаться со Стремовымъ? Пускай они съ Алексѣемъ Александровичемъ ломаютъ копья въ комитетѣ, — это насъ не касается. Но въ свѣтѣ это самый любезный человѣкъ, какого только я знаю, и страстный игрокъ въ крокетъ. Вотъ вы увидите. И, несмотря на смѣшное его положеніе стараго влюбленнаго въ Лизу, надо видѣть, какъ онъ выпутывается изъ этого смѣшного положенія! Онъ очень милъ. Сафо Штольцъ вы не знаете? Это — новый, совсѣмъ новый тонъ.
Бетси говорила все это, а между тѣмъ по веселому, умному
