Очень можетъ быть, что благовидное лицо бабы въ калошкахъ много содѣйствовало тому впечатлѣнію благоустройства, которое произвелъ на Левина этотъ крестьянскій домъ, но впечатлѣніе это было такъ сильно, что Левинъ никогда не могъ отдѣлаться отъ него. И всю дорогу отъ старика до Свіяжскаго нѣтъ-нѣтъ и опять вспоминалъ объ этомъ хозяйствѣ, какъ будто что-то въ этомъ впечатлѣніи требовало его особеннаго вниманія.
Свіяжскій былъ предводителемъ въ своемъ уѣздѣ. Онъ былъ пятью годами старше Левина и давно женатъ. Въ домѣ его жила молодая его свояченица, очень симпатичная Левину дѣвушка. И Левинъ зналъ, что Свіяжскій и его жена очень желали выдать за него эту дѣвушку. Онъ зналъ это несомнѣнно, какъ знаютъ это всегда молодые люди, такъ называемые женихи, хотя никогда никому не рѣшился бы сказать этого, и зналъ тоже и то, что, несмотря на то, что онъ хотѣлъ жениться, несмотря на то, что по всѣмъ даннымъ эта весьма привлекательная дѣвушка должна была быть прекрасною женой, онъ такъ же мало могъ жениться на ней, даже если бъ онъ и не былъ влюбленъ въ Кити Щербацкую, какъ улетѣть на небо. И это знаніе отравляло ему то удовольствіе, которое онъ надѣялся имѣть отъ поѣздки къ Свіяжскому.
Получивъ письмо Свіяжскаго съ приглашеніемъ на охоту, Левинъ тотчасъ же подумалъ объ этомъ, но, несмотря на это, рѣшилъ, что такіе виды на него Свіяжскаго есть только его ни на чемъ неоснованное предположеніе, и потому онъ все-таки поѣдетъ. Кромѣ того, въ глубинѣ души ему хотѣлось испытать себя, примѣриться опять къ этой дѣвушкѣ. Домашняя же жизнь Свіяжскихъ была въ высшей степени пріятна, и самъ Свіяжскій, самый лучшій типъ земскаго дѣятеля, какой только зналъ Левинъ, былъ для Левина всегда чрезвычайно интересенъ.
