НАСЛѢДОВАНІЕ ПО ЗАВѢЩАНІЮ. 217 исполненію завѣщанія, ни его отношенія къ наслѣдникамъ по завѣщанію и, затѣмъ, только въ правилѣ 1085 ст. указываетъ, что душеприказчиками не имѣютъ права быть служащіе въ карантинныхъ учрежденіяхъ лицъ, выдерживающихъ карантинъ, за исключеніемъ членовъ карантинныхъ совѣтовъ. Все, что можно извлечь изъ правила 1084 ст. относительно опредѣленія понятія душеприказчика, это то, что за душеприказчика слѣдуетъ считать лицо, которому завѣщателемъ поручено въ его завѣщаніи исполнить его завѣщательныя распоряженія. Никакихъ другихъ указаній въ отношеніи опредѣленія его обязанностей не даетъ и 14 ст. XX главы Уложенія Алексѣя Михайловича, показанная въ числѣ источниковъ правила этой статьи, такъ какъ и въ ней говорится только объ обязанности душеприказчика исполнять распоряженія завѣщателя въ томъ случаѣ, когда ему приказано имъ отпустить на волю его кабальныхъ людей, которымъ онъ и обязанъ выдать отпускныя. Если что и можно извлечь изъ этой послѣдней статьи въ добавленіе къ правилу 1084 ст., такъ это то, что въ ней душеприказчикъ противопоставляется наслѣдникамъ завѣщателя, какъ лицо, въ полученіи послѣ смерти завѣщателя чего-либо по его завѣщанію въ качествѣ наслѣдника не заинтересованное. Другія' узаконенія, показанныя какъ источники этой статьи, и совсѣмъ даже никакого отношенія къ опредѣленію обязанностей душеприказчика не имѣютъ, а затѣмъ, прямыя указанія на его права и обязанности выражены только въ 24 и 25- ст. уст. гр. суд., изъ которцхъ послѣдней ему предоставлено право предъявлять иски по всѣмъ тѣмъ предметамъ, по которымъ право это предоставлено ему или завѣщаніемъ, или же по которымъ предъявленіе иска представляется необходимымъ для исполненія возложенныхъ на него завѣщателемъ распоряженій, а первой на него возлагается обязанность, какъ на лицо, на которое возложено исполненіе завѣщательныхъ распоряженій, отвѣчать по искамъ, на завѣщаніи основаннымъ. Несомнѣнно, что такая скудость опредѣленій закона о душеприказчикахъ представляетъ довольно значительный пробѣлъ въ немъ, къ счастью, восполненный, впрочемъ, въ настоящее время уже во многомъ какъ нашей судебной практикой, такъ еще болѣе нашей литературой.
Что касается, прежде, выясненія вопроса о томъ, назначеніе кого именно въ качествѣ душеприказчика для исполненія завѣщанія можетъ считаться допустимымъ, то въ виду отсутствія въ законѣ какихъ-либо указаній въ видахъ его разрѣшенія, по необходимости приходится разрѣшать его по соображеніи самаго существа душеприказчества, какъ извѣстнаго юридическаго отношенія. Разсматривая въ Общей части настоящаго труда институтъ представительства по нашему закону, мы, говоря о представительствѣ добровольномъ, имѣли уже случай объяснить, что душеприказчество должно быть почитаемо за одинъ изъ видовъ этого представительства, близкій представительству по довѣренности (т. I, изд. 2, стр. 501), причемъ, мной были указаны и согласныя съ этимъ заключеніемъ мнѣнія нѣкоторыхъ нашихъ цивилистовъ, каковое заключеніе даетъ уже основаніе къ принятію по аналогіи за руководство къ разрѣшенію занимающаго насъ вопроса тѣхъ постановленій нашего закона о довѣренности, выраженныхъ въ . 2294 и 2330 ст. X т., въ которыхъ, съ одной стороны, указаны тѣ лица, которыя могутъ быть повѣренными, а' съ другой, по какимъ причинамъ довѣренность подлежитъ прекращенію, и по аргументу а сопігагіо изъ которой можетъ быть выводимо указаніе и на то — какія лица, напротивъ, не могутъ быть повѣренными, и, руководствуясь которыми, возможно и въ разрѣшеніе этого вопроса признать, что слѣдуетъ считать допустимымъ и назначеніе душеприказчиковъ, какъ повѣренныхъ или представителей завѣщателя, только изъ лицъ, обладающихъ полной право- и дѣеспособностью въ моментъ принятія ими на себя обязанности исполненія обязанностей душеприказчика по открытіи наслѣдства послѣ
