ного их соотношения. В этом последнем отношении они дают, прежде всего, то общее указание, что местные законы, как специально назначенные для действия в данной местности, устраняют в ней действие законов общих по всем тем предметам, которые в местных законах определены. Подкрепление этому положению находится и в самом законе, в котором в 48 ст. I т. зак. основ. сказано, что законы в Империи действуют или единообразно, в общей их силе, или с местными в некоторых их частях изменениями, каковые изменения, разумеется, и должны устранять в этих местностях действие законов общих. Кроме этого, в 79 ст. I т. зак. основ. сказано, что законы для какой-либо губернии изданные, новым общим законом не отменяются, что также указывает на то, что законы местные действуют независимо от законов общих, которыми они не отменяются, а, следовательно, устраняют их действие. В последнее время, впрочем, один из наших цивилистов, Рейнке в его статье „Русско-польское международное частное право“ законы эти называет междуобластными частными правилами, под которыми он разумеет совокупность положительных, юридически установленных единой Верховной властью, указывающих способ составления разноплеменных гражданских законов, действующих в различных областях гражданской территории (Жур. Мин. Юст. 1908 г. кн. 9, стр. 20), каковое указание и действительно может быть принято к руководству, в видах устранения возможных контроверзов между этими законами.
Положением этим определяется взаимное соотношение законов общих и местных только, так сказать, раздельно по отношению действия их в каждой отдельной территории местного закона, и оно было бы достаточно лишь только в том случае, как замечает Мейер, если бы люди жили замкнуто в каждой из этих местностей, когда бы они и оставались под действием только тех законов, которые изданы для места их жительства. На самом деле, однако же, ввиду постоянного передвижения людей из одной местности в другую, находящихся под действием разных законов и возможности вследствие этого возникновения между ними таких правоотношений, которые, возникнув в одной местности, продолжаются в другой, а оканчиваются иногда в третьей, вопрос о том — какими из этих различных законов должны определяться различные моменты действия правоотношения, значительно осложняется (Рус. гр. пр., изд. 2, т. I, стр. 36), а следовательно усложняется и вообще вопрос о взаимном соотношении разноместных законов. В дальнейшем изложении Мейер, однако же, рассматривает этот вопрос совместно с вопросом о взаимном соотношении, как законов разноместных, законов наших и иностранных и, по-видимому, полагает, что разрешен он должен быть при руководстве одними и теми же принципами. Между тем, на самом деле это не совсем так, и хотя вопрос о взаимном соотношении разноместных законов, действующих у нас, и действительно представляется частью более общего вопроса о взаимном соотношении как законов разноместных, и законов наших и иностранных, но, несмотря на это, вопрос о взаимном соотношении собственно наших разноместных законов должен быть разрешен, по совершенно справедливому замечанию Малышева, главным образом, на основании имеющихся в этом отношений указаний в нашем положительном законе, которые во многом не совпадают с теми, на основании которых должен быть разрешен вопрос о взаимном соотношении законов наших и иностранных, вследствие чего и должен быть подвергнут особому рассмотрению (Курс общ. гр. пр., т. I, стр. 139). Так Малышев поступает и на самом деле, а также и Рейнке (Русско-польское междуобластное частное право. Жур. Мин. Юст. 1908 г. кн. 10, стр. 26), а следуя их примеру, сделаем и мы, выделив
