— Еще бы. Это сразу видно. Теперь выкладывайте: что вамъ нужно отъ меня?
— Помнится, вы говорили мнѣ, что у васъ есть ядъ, купленный вами у спившагося фармацевта. И будто ядъ этотъ убиваетъ быстро и безъ боли.
— Есть. Вѣрно.
— И вы… могли бы дать мнѣ его?
— Дамъ. Отчего же?
— Вы истинный другъ, Береговъ!
— Ну?..
— Можете завтра утромъ… прислать?
— Могу. Теперь все?
— Все. Но вы, все-таки, удивительный человѣкъ… Поразительный! Другой бы пытался уговаривать, просилъ бы, хныкалъ…
Береговъ пронзительно взглянулъ на хозяина:
— А, можетъ быть, вы хотѣли бы въ глубинѣ души чтобы я… васъ… отговорилъ?…
— Более сохрани васъ! Что рѣшено, то рѣшено. Поглядите въ мои глаза… Видите? Можно отговорить такого человѣка?
— Нѣтъ. Не стоитъ и пытаться.
— Спасибо, Береговъ.
Береговъ закурилъ сигару, откинувшись на спинку дивана. Взглянулъ передъ собой. Промямлилъ:
— А чудесная картина у васъ эта… Куинджи?
— Да. Я ее очень любилъ.
— Надо будетъ захватить ее съ собою, когда пойду домой.
— Какъ… захватить?
— Да такъ, возьму. Вѣдь у васъ наслѣдниковъ нѣтъ?
— Нѣтъ, — усмѣхнулся хозяинъ. — Выморочное наслѣдство.
— Ну, вотъ, я и возьму. Можно?
— Берите. На что она мнѣ, если завтра утромъ я уже буду кускомъ мертвой говядины.
