О, не мути же въ гнѣвѣ воды!
Забудь волненье и печаль!
О, вспомни вновь былые годы!..
20 Зачѣмъ спѣшишь ты къ морю вдаль?..
Пусть снова розы украшаютъ
Сады прибрежные твои,
А ночью пѣсней оглашаютъ
Заснувшій берегъ соловьи!
25 Пусть ивы свѣжестью отрадной,
Сгибаясь, дышатъ у воды—
И въ жаркій день въ струѣ прохладной
Купаютъ нѣжные листы.
Пускай пастухъ съ свирѣлью бродитъ
30 По берегамъ твоимъ порой,
И стадо мирное приходитъ
Къ тебѣ въ жару на водопой!..
Араксъ запѣнилъ гнѣвно воды
И влагу бурей всколыхалъ,—
35 И въ шумѣ дикомъ непогоды
Я голосъ грозный услыхалъ:
„Зачѣмъ съ желаньемъ безразсуднымъ
Пришелъ, безумецъ, ты ко мнѣ,—
Тревожить вновь видѣньемъ чуднымъ
40 Меня въ тяжеломъ полуснѣ?
О, не мути же в гневе воды!
Забудь волненье и печаль!
О, вспомни вновь былые годы!..
20 Зачем спешишь ты к морю вдаль?..
Пусть снова розы украшают
Сады прибрежные твои,
А ночью песней оглашают
Заснувший берег соловьи!
25 Пусть ивы свежестью отрадной,
Сгибаясь, дышат у воды —
И в жаркий день в струе прохладной
Купают нежные листы.
Пускай пастух с свирелью бродит
30 По берегам твоим порой,
И стадо мирное приходит
К тебе в жару на водопой!..
Аракс запенил гневно воды
И влагу бурей всколыхал, —
35 И в шуме диком непогоды
Я голос грозный услыхал:
«Зачем с желаньем безрассудным
Пришёл, безумец, ты ко мне, —
Тревожить вновь виденьем чудным
40 Меня в тяжёлом полусне?
