Въ тоскѣ по мужѣ, въ тяжкомъ горѣ,
Ужель вдову, средь грустныхъ слезъ,
Ты встрѣтишь въ праздничномъ уборѣ,
Какъ въ годы счастья, годы грезъ?
45 И мнѣ,—зачѣмъ мнѣ украшаться?
Красою чей мнѣ тѣшить взглядъ?
Мои сыны въ плѣну томятся,
Мои враги вездѣ царятъ!
Пускай пощады рабски проситъ
50 У соблазнителя Кура,
И цѣпи тяжкія выноситъ
Моя безпечная сестра:
Но подражать ей не хочу я,
Забыть армянъ я не могу!..
55 Пускай зачахну я, тоскуя,—
Но не поддамся я врагу!..
А были дни,—въ краю свободномъ
Я въ чудномъ блескѣ протекалъ,
И къ морю вдаль въ просторѣ водномъ
60 Спокойно шелъ за валомъ валъ.
Въ тѣ дни я гордо украшался,
Сверкали, искрились струи…
А утромъ раннимъ отражался
Въ нихъ отблескъ пламенной зари.
В тоске по муже, в тяжком горе,
Ужель вдову, средь грустных слёз,
Ты встретишь в праздничном уборе,
Как в годы счастья, годы грёз?
45 И мне, — зачем мне украшаться?
Красою чей мне тешить взгляд?
Мои сыны в плену томятся,
Мои враги везде царят!
Пускай пощады рабски просит
50 У соблазнителя Кура,
И цепи тяжкие выносит
Моя беспечная сестра:
Но подражать ей не хочу я,
Забыть армян я не могу!..
55 Пускай зачахну я, тоскуя, —
Но не поддамся я врагу!..
А были дни, — в краю свободном
Я в чудном блеске протекал,
И к морю вдаль в просторе водном
60 Спокойно шёл за валом вал.
В те дни я гордо украшался,
Сверкали, искрились струи…
А утром ранним отражался
В них отблеск пламенной зари.
