Мое сердце объято тоской…
Я не знаю, что́ рокъ мнѣ сулитъ!
Я томлюсь, какъ въ темницѣ сырой…
Что-то грудь мою давитъ, томитъ…
5 Жизнь въ душѣ затихаетъ моей…
Гаснетъ юности радостный свѣтъ!
И любви къ міру зла и скорбей
Въ моемъ сердцѣ измученномъ нѣтъ!..
Грустно юность поблекнетъ, умретъ
10 Безъ участья и ласки людской…
Скоро-ль тяжкое бремя спадетъ,
Иль земля мнѣ даруетъ покой?..
Мраченъ жизни моей небосклонъ…
Мнѣ дорога впередъ не ясна…
15 Лишь чернѣетъ вдали Ахеронъ[1],—
И на немъ я не вижу челна!
Моё сердце объято тоской…
Я не знаю, что рок мне сулит!
Я томлюсь, как в темнице сырой…
Что-то грудь мою давит, томит…
5 Жизнь в душе затихает моей…
Гаснет юности радостный свет!
И любви к миру зла и скорбей
В моём сердце измученном нет!..
Грустно юность поблекнет, умрёт
10 Без участья и ласки людской…
Скоро ль тяжкое бремя спадёт,
Иль земля мне дарует покой?..
Мрачен жизни моей небосклон…
Мне дорога вперёд не ясна…
15 Лишь чернеет вдали Ахерон[1], —
И на нём я не вижу челна!
