и его замѣнилъ прежній Моро, не успѣвшій еще уѣхать. Со стороны союзниковъ одна атака смѣнялась другою, и всѣ были французами отбиваемы, несмотря на присутствіе Суворова. Онъ провожалъ батальоны, подбадривалъ солдатъ, поддерживалъ ихъ энергію, а подъ конецъ, видя постоянную неудачу, катался передъ фронтомъ по землѣ и кричалъ: «ройте мнѣ могилу, я не переживу этого дня». Но, наконецъ, русскіе прорвались въ Нови; побѣда была одержана. Отступленіе французовъ было самое бѣдственное, потому что пути для него были союзниками почти отрѣзаны, и здѣсь они съ лихвою наверстали свои неудачныя атаки. Потери были громадныя: у союзниковъ до 8,000, у французовъ 11,000, съ 4 знаменами и 33 пушками, да нѣсколько тысячъ разбѣжалось. Большого шума это сраженіе надѣлало во всей Европѣ, а во Франціи оно произвело потрясающее дѣйствіе. Суворову Государь придумалъ награду совсѣмъ особенную: приказано отдавать ему царскія воинскія почести. Сардинскій король пожаловалъ Суворову самый высшій чинъ королевства, также титулы принца и своего двоюроднаго брата. Пошла на него мода: появились Суворовскія шляпы, Суворовскіе пироги; портреты его раскупались на расхватъ. А изъ Вѣны попрежнему шли однѣ непріятности: Суворовъ хотѣлъ послѣ побѣды наступать, чтобы добить непріятеля окончательно, но австрійскіе генералы получили изъ гофкригсрата совсѣмъ другія приказанія. Что Суворову оставалось дѣлать? Заниматься обученіемъ войскъ да принимать иностранцевъ, которые съѣзжались изъ разныхъ странъ посмотрѣть на него, какъ на диво. Онъ такъ и поступилъ.
Къ этому времени состоялось рѣшеніе—спровадить русскія войска съ Суворовымъ въ Швейцарію, а въ Италіи оставить однихъ австрійцевъ, сдѣлавъ эту перемѣну какъ можно скорѣе. Однако, раньше 31 августа Суворову выступить никакъ не удалось. Такъ какъ Швейцарію онъ совсѣмъ не зналъ, то при немъ были совѣтчики, австрійскіе офицеры. Русскіе шли налегкѣ; артиллерія и обозы двигались другимъ путемъ, кружнымъ, безопаснымъ. Пришли 4 сентября къ городку Тавернѣ, куда австрійцы должны были пригнать къ этому времени 1400 муловъ: не оказалось ни одного. Пять сутокъ пришлось тутъ биться, чтобы изготовиться въ путь, да и то съ горемъ пополамъ, ибо вмѣсто недостававшихъ муловъ пришлось взять подъ вьюки казачьихъ лошадей, совсѣмъ къ этой службѣ непривычныхъ.
и его заменил прежний Моро, не успевший ещё уехать. Со стороны союзников одна атака сменялась другою, и все были французами отбиваемы, несмотря на присутствие Суворова. Он провожал батальоны, подбадривал солдат, поддерживал их энергию, а под конец, видя постоянную неудачу, катался перед фронтом по земле и кричал: «ройте мне могилу, я не переживу этого дня». Но, наконец, русские прорвались в Нови; победа была одержана. Отступление французов было самое бедственное, потому что пути для него были союзниками почти отрезаны, и здесь они с лихвою наверстали свои неудачные атаки. Потери были громадные: у союзников до 8,000, у французов 11,000, с 4 знамёнами и 33 пушками, да несколько тысяч разбежалось. Большого шума это сражение наделало во всей Европе, а во Франции оно произвело потрясающее действие. Суворову Государь придумал награду совсем особенную: приказано отдавать ему царские воинские почести. Сардинский король пожаловал Суворову самый высший чин королевства, также титулы принца и своего двоюродного брата. Пошла на него мода: появились Суворовские шляпы, Суворовские пироги; портреты его раскупались нарасхват. А из Вены по-прежнему шли одни неприятности: Суворов хотел после победы наступать, чтобы добить неприятеля окончательно, но австрийские генералы получили из гофкригсрата совсем другие приказания. Что Суворову оставалось делать? Заниматься обучением войск да принимать иностранцев, которые съезжались из разных стран посмотреть на него, как на диво. Он так и поступил.
К этому времени состоялось решение — спровадить русские войска с Суворовым в Швейцарию, а в Италии оставить одних австрийцев, сделав эту перемену как можно скорее. Однако, раньше 31 августа Суворову выступить никак не удалось. Так как Швейцарию он совсем не знал, то при нём были советчики, австрийские офицеры. Русские шли налегке; артиллерия и обозы двигались другим путём, кружным, безопасным. Пришли 4 сентября к городку Таверне, куда австрийцы должны были пригнать к этому времени 1400 мулов: не оказалось ни одного. Пять суток пришлось тут биться, чтобы изготовиться в путь, да и то с горем пополам, ибо вместо недостававших мулов пришлось взять под вьюки казачьих лошадей, совсем к этой службе непривычных.
