тянулись за гробомъ и стояли по обѣ стороны пути; всѣ окна, балконы, крыши Невскаго проспекта и Садовой улицы были заняты сплошь. На углу двухъ этихъ улицъ стоялъ Государь; при приближеніи гроба онъ снялъ шляпу и поклонился. Процессія вошла въ ограду Александро-Невской Лавры; гробъ внесли въ верхнюю церковь, началась божественная служба. Надгробнаго слова сказано не было; вмѣсто него придворные пѣвчіе пропѣли 90 псаломъ, при общемъ плачѣ. Когда отпѣваніе кончилось, приступили къ послѣднему цѣлованію и понесли гробъ къ могилѣ, въ нижнюю Благовѣщенскую церковь, къ лѣвому клиросу. Залпы пушекъ и ружей закончили печальную, тяжелую церемонію, и отъ великаго русскаго воина осталось одно воспоминаніе, да прибавилась могильная плита съ надписью: «здѣсь лежитъ Суворовъ».
Русскія войска чуяли въ Суворовѣ народнаго героя изъ ряда вонъ, воздавали ему побѣдами и отвели ему въ военной лѣтописи особое мѣсто, выше всѣхъ прочихъ. На этомъ мѣстѣ онъ и понынѣ остается одинокимъ; ровни ему до сей поры нѣтъ. Нѣкоторое время его сохраняла даже народная память; имя его попадалось въ пѣсняхъ и проскочило въ народныя сказанія, нынѣ исчезнувшія или исчезающія. Кончимъ наше повѣствованіе одной изъ этихъ легендъ.
Въ дремучемъ лѣсу, среди болотъ, лежитъ огромный камень съ пещерой внутри. Въ этомъ дикомъ мѣстѣ блуждаютъ синіе огни и носятся блѣдныя тѣни; всегда здѣсь тихо и мертво, только воронъ по временамъ каркаетъ, да раздаются подчасъ откуда-то жалобные стоны, вьется орелъ, успокоивая клектомъ своимъ старика, почивающаго въ пещерѣ неземнымъ сномъ. Черезъ малое отверстіе брежжитъ оттуда слабый свѣтъ неугасимой лампады и доносится глухое поминовеніе рабу Божію Александру. Въ пещерѣ спитъ самъ дѣдушка, склонивъ сѣдую голову на уступъ камня; давно онъ спитъ и долго спать будетъ. Лишь когда покроется русская земля отъ вражескаго нашествія кровью боевому коню по щиколотку,—проснется великій воинъ, выйдетъ изъ своей усыпальницы и избавитъ отечество отъ лютой невзгоды.
тянулись за гробом и стояли по обе стороны пути; все окна, балконы, крыши Невского проспекта и Садовой улицы были заняты сплошь. На углу двух этих улиц стоял Государь; при приближении гроба он снял шляпу и поклонился. Процессия вошла в ограду Александро-Невской Лавры; гроб внесли в верхнюю церковь, началась божественная служба. Надгробного слова сказано не было; вместо него придворные певчие пропели 90 псалом, при общем плаче. Когда отпевание кончилось, приступили к последнему целованию и понесли гроб к могиле, в нижнюю Благовещенскую церковь, к левому клиросу. Залпы пушек и ружей закончили печальную, тяжёлую церемонию, и от великого русского воина осталось одно воспоминание, да прибавилась могильная плита с надписью: «здесь лежит Суворов».
Русские войска чуяли в Суворове народного героя из ряда вон, воздавали ему победами и отвели ему в военной летописи особое место, выше всех прочих. На этом месте он и поныне остаётся одиноким; ровни ему до сей поры нет. Некоторое время его сохраняла даже народная память; имя его попадалось в песнях и проскочило в народные сказания, ныне исчезнувшие или исчезающие. Кончим наше повествование одной из этих легенд.
В дремучем лесу, среди болот, лежит огромный камень с пещерой внутри. В этом диком месте блуждают синие огни и носятся бледные тени; всегда здесь тихо и мертво́, только ворон по временам каркает, да раздаются подчас откуда-то жалобные стоны, вьётся орёл, успокаивая клёкотом своим старика, почивающего в пещере неземным сном. Через малое отверстие брезжит оттуда слабый свет неугасимой лампады и доносится глухое поминовение рабу Божию Александру. В пещере спит сам дедушка, склонив седую голову на уступ камня; давно он спит и долго спать будет. Лишь когда покроется русская земля от вражеского нашествия кровью боевому коню по щиколотку, — проснётся великий воин, выйдет из своей усыпальницы и избавит отечество от лютой невзгоды.
