ния со слизистой оболочки носа и реже — с корней коренных зубов, близко расположенных от гайморовой полости. Г. бывает острый и хронический. При остром Г. наблюдается закладывание носа, боли в области щеки и лба, припухлость щеки и выделение из одной ноздри гноя (гнойный Г.) или слизи (катарральный Г.). Иногда — повышение t°, озноб и плохое общее самочувствие.
Хронический Г. нередко протекает скрытно, и часто единственным признаком является одностороннее выделение из носа. Лечение в острых случаях — постельное содержание, компрессы на щеку, аспирин, промывание гайморовой полости через нос. При хроническом Г. лечение оперативное.
ГАЙМОРОВА ПОЛОСТЬ (antrum Highmori, по имени англ. анатома Гаймора, 1613—1685), парная полость, емкостью ок. 15 см3, помещающаяся в теле верхнечелюстной кости (см. Череп). На внутренней, обращенной к носовой полости, стенке Г. п. имеется отверстие, сообщающее ее с полостью носа; т. о., Г-ы п-и являются придаточными воздухоносными полостями носа. Г. п.
Распил лицевой части черепа выстлана слизичерез глазницу и гайморову стой оболочкой. полость: 1 — гайморова по
Физиологическо е лость, 2 — передняя стенка, 3 — резцы, 4 — клык, 5 и 6 — значение Г-ой п. малые коренные, 7, 8 и 9 — точно неизвестно; большие коренные, 10 — отверстие, ведущее в полость возможно, что она носа, 11 — глазничная стенка. служит для согревания вдыхаемого воздуха и облегчает вес лицевого скелета.
Заболевания Г. п.: чаще — воспаления (см. Гайморит), реже — кисты и фибромы.
ГАЙНАУ (Наупаи), Юлиус Якоб (1786—1853), австр. фельдмаршал; сын курфюрста Вильгельма I Гессенского, участник войн против Наполеона. В 1848, когда вспыхнула революция в Италии, был назначен комендантом крепости Вероны. В ночь с 24 на 25 июля послал, по своей инициативе, подкрепления австр. армии в Сомма-Кампанью, оказав тем крупное содействие победе австрийцев в решительной битве при Кустоцце, которая явилась поворотным моментом в итальянской революции. Подавляя освободительное движение в Бергамо, Брешии и Ферраре, запятнал себя чудовищными зверствами. В мае 1849 Г. был послан на расправу с Венгерской революцией, после разгрома к-рой Г. начал жестокие преследования против участников движения, сопровождавшиеся массовыми казнями (особенно в Пеште и в Араде в окт. 1849), конфискациями имущества и т. д., чем в конце-концов было смущено даже само австрийское правительство, отозвавшее Г. в июне 1850. За зверские подвиги Г. итальянцы звали его «бритвой Радецкого», «брешианской гиеной», венгерцы — «кровопийцей», во Франции и Англии^ — «мясником». Путешествие Гайнау поЕвропе в 1850 вызвало целый ряд демонстраций, направленных против него.
ГАЙНДЛИ (Hindley), фабричный город в англ. графстве Ланкашир, близ г. Уиген; 23.563 ж. (1921). Хлопчатобумажные фабрики, в окрестностях — каменноугольные копи.
ГАЙ Н ДМ АН (Hyndman), Генри Мейерс (1842—1921), основатель и вождь англ. с. — д.
Происходил из богатой буржуазной семьи, некогда «мародерствовавшей» (собственное выражение Г.) в Ирландии (дед Г. владел крупными невольничьими плантациями в колониях). Отец Г., однако, уже больше занимался замаливанием грехов и потратил 150 тыс. ф. ст. на церкви, оставив сыну лишь скромное, по англ. понятиям, состояние. Окончив ун-тет в Кембридже и испробовав свои силы в журналистике (в качестве корреспондента при дружине Гарибальди в походе 1866), Г. тоже в конце-концов занялся «делами» на лондонском, парижском и отчасти нью-йоркском рынках, где его невысокая, плотная фигура с большой развевающейся бородой, облаченная в традиционный черный редингот и увенчанная цилиндром, была очень хорошо известна в течение почти полустолетия. Надо полагать, однако, что «мародерские» способности Г. были невелики; отчасти, несомненно, ему мешала его социалистическая репутация; во всяком случае, богачом он никогда не был, а временами — в особенности, когда движение потребовало у него больших жертв — он даже нуждался. Со времени своего итальянского «похода» Г. стал интересоваться политикой и, в частности, стал пламенным поборником идеи национальности (Мадзини, к-рого он один раз встретил, стал его идолом), что, однако, не помешало ему присоединиться к Биконсфильду и выступать противником Гладстона по вопросу о балканских славянах и войне с Россией (1877—78). Причиной этого была несомненно его фамильная торийская закваска, хотя Г. и скрывал ее под видом глубокого недоверия к искренности Гладстона и ненависти к России как воплощению деспотизма. Ярым антилибералом Г. оставался всю жизнь, и к социализму он пришел от той социальной разновидности торизма, представители которой некогда боролись за фабричное законодательство, сочувствовали чартизму и, в лице Байрона, рукоплескали греческой борьбе за независимость. Эта торийская подоплека осталась в социализме Г. навсегда. Она делала Г. руссофобом и туркофилом, мешала его национальным симпатиям перерасти в интернационализм и даже впоследствии, когда он стал марксистом и соц. — демократом, не дала ему усвоить интернациональную сущность социализма. В частности этим объясняется, что, борясь всю жизнь за освобождение Индии, Г. в своих требованиях не шел дальше самоуправления в пределах
