ный церемониал, сопровождающий почти непрерывное выпивание, и, в особенности,«мензура» — род дуели. С 17 в., когда тон задавало придворное дворянство, студенчество, даже недворянское, стало подражать ему в одежде и манерах. Шпага стала обязательной принадлежностью студента, а с нею — «кодекс чести» и дуели. Последние постепенно приняли менее опасный характер мензуры — дуели на шпагах, при к-рой наносят неглубокие раны на щеках. Для корпорантов мензура обязательна, и раны — предмет гордости. Бисмарк, например, хвалился, что прошел 30 мензур. После революции обычай стал было исчезать, но теперь в аудиториях, особенно в юридическ., снова запахло йодоформом от рассеченных щек и лбов. Корпорация не только прекрасная школа для национализма и антисемитизма (евреям в корпорации обычно доступа нет, кроме наиболее богатых), но и дает готовые кадры для монархических и т. п. путчей. Мелкобуржуазное студенчество, к-рому корпорации не по карману или претят, пыталось организовать «недерущиеся» (nicht-schlagende) общества, но последние не приобрели влияния. Впрочем, мелкая буржуазия организуется и иным путем: Христианская юношеская ассоциация (Young Men Christian Association) развивает деятельность в международном масштабе. — Подлинная демократизация В. о., т. е. открытие фактического доступа к нему для пролетариев, нигде не осуществлена и не может быть осуществлена в капиталистическом обществе. Не меняют дела даже такие подлинно демократические меры, как полная отмена платы за В. о., проведенная в некоторых мелких странах. Все равно, предварительное среднее образование дорого, да и достигший высшей школы пролетарий без стипендии существовать не может. Единственное решение вопроса дано в СССР в системе поголовных стипендий для пролетарского студенчества и системе рабфаков. О борьбе за В. о. женщин см. Высшие женские курсы и Женское образование.
Методы и система преподавания. Основной метод преподавания всюду лекционный, сохранившийся в неприкосновенности от средних веков, иногда даже в такой крайней форме, когда профессор, диктует, а студенты механически записывают. Положительные стороны метода сказываются только при хорошем ораторе и богатом идеями человеке, в большинстве же случаев лекция есть удобный способ, чтобы «священнодействовать» с кафедры, не заботясь о том, понимают ли студенты и что они выносят из аудитории. Студент предоставлен самому себе, он не знает, как подойти к предмету, в нем не развивают самодеятельности и самостоятельности. Передовые профессора, особенно с конца 19 в., требуют усиления более активных методов: практических занятий в лабораториях, семинарских занятий. Практические занятия развивались под прямым влиянием технических высших школ, т. к. изучать технологич. процессы «мелом на доске» уже слишком нелепо. Семинары (дословно — «питомники») развились в герм. ун-тах. Эти групповые занятия под руководством профессора, в к-рых отдельные студенты само 26
стоятельно прорабатывают отдельные темы, читая по ним доклады, служат в Германии, гл. обр., цели выдвижения молодых научных дарований — для будущей научной работы (отсюда название). Преобладающим, а во многих случаях единственным, методом остается пока лекционный. Отодвинут он на второй план с оставлением за лекциями меньше половины всего учебного времени только в СССР — под прямым давлением нового пролетарского студенчества.
Продолжительность курса колеблется от 3 лет (для привилегированных юридических школ) до 6. Фактическое пребывание студента в высших учебных заведениях, в среднем, раза в IV2 больше. Окончание школы (а иногда и определенной части ее) сопровождается выдачей диплома и, во многих странах, степени баккалавра (для части), магистра или доктора, к-рые, хотя и произошли от прежних ученых степеней, но в этих странах таковыми не являются. Проверка знаний во многих учебных заведениях Англии и Франции — непрерывная, с отметкой о посещении занятий, контрольными письменными работами, и т. п. Наоборот, в герм. и подражающих им ун-тах посещение занятий студентами совершенно свободно, но для окончания школы требуется «прослушать» (т. е. формально записаться на) определенное число семестров (полугодий) и сдать определенные экзамены. Неудовлетворительность экзаменов как способа проверки усвоения знаний сознается передовыми преподавателями, но пока они ничем другим не заменены.
Для тех же герм. и близких к ним ун-тов характерна свобода студента в подборе предметов и в последовательности их прохождения («предметная» система в отличие от «курсовой» с фиксированным порядком предметов). Этой свободе студента соответствует свобода профессоров и приват-доцентов в чтении любого предмета и по любой программе.
Эти две свободы — учения и преподавания (Lern — und Lehrfreiheit) — считаются основой университетск. автономии и гарантией высокого научного уровня. Либеральн. нем. профессора исписали томы в восхваление этой системы. Действительно, в период борьбы с феодальной и клерикальной реакцией этот лозунг был прогрессивным. Он потерял свое прогрессивное значение, когда ходом истории профессура оказалась отодвинутой на правый фланг общественности. Нельзя также отрицать, что система свободного чтения разнообразных предметов содействовала научному подъему герм. ун-тов (см. ниже), но, с другой стороны, она лишает студента определенного руководства и тесно связана с таким обычным злом, как шатание от одной специальности к другой и колоссальная потеря времени на прогулы (обычно 1—2 года целиком пропадают и не только у корпорантов с их попойками). Технические высшие школы даже в Германии строят свои учебные планы четче и дают меньше простора для индивидуальных отклонений. Впрочем, весь спор академичен: свобода преподавания крепко ограничена рамками благонадежности, а в предметах неполитических (напр., медицина) сама собой установилась последовательность, в которой фактически необ-
