изводства базируется на противоположности интересов пролетариата и буржуазии. Сам Р. не отдавал себе отчета в своем открытии, и оно не получило у него развития. Рассматривая капитализм как вечный естественный и единственно разумный способ производства, Р. не мог и не был заинтересован раскрыть тайну капиталистич. эксплоатации, Он не задавался целью вскрыть истинную природу прибыли и исследовать, как она, сведенная им же к прибавочной стоимости, производится; он исследовал лишь движение прибыли, причину ее повышения и понижения. Этим он теоретически вооружил промышленную буржуазию в ее борьбе против хлебных законов, издавав* щихся в интересах лендлордов с целью удержать цены на хлеб на вьюрком уровне, что лимитировало снижение заработной платы и, следовательно, повышение прибыли.
Из определения стоимости рабочим временем Р. исходит и в своей теории ренты. Ему блестяще удалось доказать, что рента не противоречит закону стоимости, а, наоборот, только на основе этого закона она может быть объяснена. Но он признает лишь дифференциальную ренту и отвергает абсолютную ренту, что находится в противоречии с реальной капиталистич. действительностью. Его теория1 ренты значительно обесценивается и тем, что он увязал ее с выдуманным Мальтусом и др.
«законом» убывающего плодородия почвы.
Опираясь на указанный «закон», Р. рисует мрачные перспективы будущего развития общества, которое им мыслится лишь в форме буржуазного общества. Непрерывный рост населения предъявит все больший . спрос на с. — х. продукты, но производство их станет все труднее и труднее, что должно привести к постоянному их вздорожанию. В результате будет повышаться номинальная заработная плата и понижаться прибыль. В выигрыше окажутся одни землевладельцы: их рента будет расти.
С особой силой Р. подчеркивает противоположность интересов землевладения с интересами всего общества, но наиболее страдающей частью оказываются, по Р., не рабочие, а промышленная буржуазия. Это лишний раз свидетельствует о буржуазной ограниченности кругозора Р. и буржуазной целеустремленности его учения; тем не менее, оно было прогрессивным учением, т. к. направлялось против наиболее реакционных элементов той эпохи, против земельной аристократии. Неудивительно, что представители и идеологи последней встретили в штыки его «Начала» и в первую очередь атаковали его теорию трудовой стоимости. Скоро в стан противников Р. перешли и либеральные экономисты. По мере развития капитализма и обострения его противоречий буржуазия очутилась перед несравненно более грозным противником, чем земельная аристократия. Настала эра крупной машинной индустрии, обеспечившая капиталистич. способу производства полную победу; нр эта самая индустрия выдвинула на авансцену фабричный пролетариат, к-рый начал непримиримую борьбу против буржуазии. И учение Р. оказалось не только непригодным для буржуазии, но и опасным. Пусть сам Р. и не концентрировал внимании на противоположности интересов труда и капитала, но указание на эту противоположность в его системе — не случайная обмолвка, оно вытекает из ее основы, из определения стоимости рабочим временем. Начался общий поход противР., и наиболее рьяные из его противников договорились до того, что объявили его «отцом коммунизма». Р., конечно, был далек от коммунизма. Единственное его преступление перёд буржуазией заключалось в том, что он не скрывал противоречия капитализма, его анализ «физиологии» буржуазного общества даже их вскрырал. Но эти. противоречия он считал естественными и всячески защищал буржуазные отношения как единственную форму развития производительных сил. Именно с этих архибуржуазных позиций Р. критиковал идею великого социалиста-утописта Р. Оуена и заявил, что оуеновский проект организовать для безработных «кооперативные поселки» на социалистических началах противоречит «опыту веков», т. е. буржуазному опыту.
. Р. не только теоретически вооружал промышленную буржуазию, он и как политич. деятель боролся на ее стороне, примыкая к наиболее прогрессивным ее элементам. В 1819 Р. был выбран в парламент, где он занял место среди наиболее радикальной оппозиции правительству партии ториев, представлявшей интересы лендлордов и сросшейся с ними верхушки крупной буржуазии. В своих парламентских выступлениях Р. боролся за свободу торговли и в первую очередь за уничтожение хлебных законов, за парламентскую реформу и другие реформы, к-рые необходимы были для окончательного устранения остатков феодализма, мешавших промышленному развитию страны. Р. отрицательно относился и к партии вигов, к-рая защищала узко групповые интересы. В письме к Мак-Куллоху он писал: «Партия вигов владеет сама большим количеством „гнилых местечек44, но с чем они менее всего захотят расстаться, так это с тем влиянием, которым они пользуются над избирателями как крупные землевладельцы или просто капиталисты. Они не согласятся представить реальный и свободный выбор народу или той его части, интересы которой тождественны с интересами целого» (см. предисловие к «Началам», изд. 1929). Р. защищал интересы промышленной буржуазии, потому что ^считал их тождественными с интересами всего общества в целом. Эти интересы требовали экономии. свободы, к-рая, как он полагал, не могла быть осуществлена без политич. свободы, без политической демократии. Вне парламента Р. участвовал в деятельности кружка, к-рый возглавлялся Джемсом Миллем и Бентамом.
Этот кружок пропагандировал бентамовскую философию утилитаризма, являвшуюся тогда, особенно в Англии, теоретич. основой буржуазного радикализма. Однако Р. не был, как Бентам, болтливым, — по выражению Маркса, — оракулом буржуазного рассудка. Он не прикрашивал буржуазной действительности, наоборот, своим анализом он ее обнажал, за что всякого рода ханжи и апологеты обвиняли его в цинизме, безидейности и т. д. Умер Р. на 52-м году жизни, в полном расцвете политической и научной деятельности.
Система Р. это — наивысшая вершина научной мысли, к-рой достигла буржуазная политич. экономия. Долго удержаться на этой вершине она не могла и стремительно скатилась вниз, в болото вульгарной экономии и ацологетики. Но и сама система Р. не свободна от вульгарных элементов, а ее научные элементы скованы ограниченностью буржуазного кругозора, что привело к крушению всю
