ственных переворотов со стороны буржуазии. В письмах к Каутскому и Бебелю, к-рый задним числом дал согласие на опубликование «Критики», он требовал беспощадной борьбы с пережитками лассальянства и в том же 1891, в июне, в своей критике проекта Эрфуртской программы он опять обрушился на реформистов-оппортунистов, самой опасной разновидностью объявил «честных оппортунистов», мечтающих о «мирно-спокойно-свободно-веселом врастании старого свинства в социалистическое общество» (Письмо Каутскому от 29/VII 1891), и снова выдвинул лозунг диктатуры пролетариата, считая, что главным недостатком проекта является именно отсутствие этого лозунга наряду с умолчанием требования демократической республики, являющейся ближайшим подходом к диктатуре пролетариата.
В свете кампании, которую Э. вел в 1891 за признание идеи диктатуры пролетариата — этого «основного содержания пролетарской революции» (Сталин, Вопросы ленинизма, 9 изд., 1932, стр. 28),— становится особенно ясной полная неосновательность и лживость оппортунистического тезиса, будто Э. в последние годы своей жизни стал «благоразумным», превратился в поклонника безусловной легальности. Датированное 6 марта 1895, т. е. за несколько месяцев до смерти, «Введение» к новому изданию Марксовой «Классовой борьбы во Франции» — так наз. «политическое завещание Э.»,— на к-рое так любят ссылаться ревизионисты и «леваки», не дает ни малейшего основания (даже в той сокращенной редакции, в к-рой оно было в свое время опубликовано руководством германской партии) думать, что Э. здесь проповедует безоговорочную легальность (ср. у Ленина, Соч., т. XIV, стр. 179, т. XVIII, стр. 75). Подобно тому как в 1891 партийное руководство заменило обращение Э. к «социал-демократическим филистерам» обращением к «немецким филистерам», так и в данном случае оно потребовало от него известных «поправок» и нек-рых пропусков, утверждая, что иначе «Введение» будет содействовать принятию внесенного правительством в парламент нового исключительного закона против социалистов, и уверяя, что «Введение» и после требуемых изменений остается достаточно ясным и недвусмысленным. Э., зная о провокаторских планах имперского правительства (ср. Письмо В. Адлеру, 14/XII 1894, Каутскому, 3/I 1895), хотя и с большой неохотой, уступил этим требованиям и согласился изменить некоторые части своего введения, а именно те места, в к-рых совершенно откровенно провозглашалась неизбежность «будущих уличных боев», «открытого наступления» в грядущей «великой революции» и необходимость основательно подготовиться к «решительному бою», и другие места, где идет речь об изменившейся роли баррикадных боев в будущих революциях (что вполне подтвердилось в 1905 опытом первой русской революции). Разумеется от удаления этих мест «Введение немножко пострадало» (Э.—Каутскому, 25/III 1895), и предателям марксизма стало легче оппортунистически «истолковать» этот документ. Но когда Либкнехт в центральном органе «Vorwärts» сделал первую попытку извратить мысли Э. и изобразить Э. сторонником законности «во что бы то ни стало», напечатав только те места, которые подчеркивали значение парламентской работы и использования легальных средств борьбы, то со стороны Э. последовал самый яростный протест в письмах к Каутскому, Лафаргу и др. На деле даже в сокращенной форме, в которой Э. допустил тогда появление введения, революционная линия его тактики обнаруживается с полной ясностью и четкостью.
В этом введении Э., защищая использование буржуазной легальности в эпоху «мирного» конституционного развития, исходит, как и в написанной за 3 года до того статье «Социализм в Германии» (1892), из положения, что эпоха буржуазной легальности должна смениться эпохой великих революционных боев, которые по существу своему должны разрушить весь буржуазный правопорядок и положить конец всей буржуазной легальности. Формально однако эти бои начнутся с попыток буржуазии освободиться от созданной ею самой, но ставшей для нее невыносимой легальности. Э. варьирует здесь брошенный им уже в 1892 призыв: «Стреляйте первые, господа буржуа!», ясно намекая на то, что «стрельба», т. е. гражданская война, должна неизбежно разразиться. Партия пролетариата не должна однако отказываться в предстоящей борьбе от преимущества, заключающегося в том, что враг запутался в сетях собственной легальности и вынужден, нарушая ее,«стрелять первым». Пролетариату выгоднее использовать для перехода от избират. бюллетеня к гражданской войне тот момент, когда буржуазия сама «нарушает свой собственные законы». В этот момент,— заявляет Э. в конце введения, вновь намекая на гражданскую войну,— пролетариат также «не будет больше связан» легальностью (ср. Ленин, Соч., т. XIV, стр. 380—81, т. XVIII, стр. 77, 205).
Э. и возникновение 2 Интернационала. В «Политическом завещании» Э. дана с полной ясностью его последовательная, ориентирующаяся на насильственную пролетарскую революцию стратегическая и тактическая линия. Не менее ясно обнаруживается из него, что Э. на данном историческом этапе, при отсутствии непосредственно революционной ситуации, видел главную задачу пролетарских социалистических партий в том, чтобы создать массовые организации, на основе экономической, политической и теоретической классовой борьбы, распространять вширь принципы коллективизма, приводить массы к убеждению в неизбежном крахе капитализма, в необходимости экспроприации средств производства обществом. Эта безусловно правильная оценка тогдашней исторической ситуации, состояния и характера немецкого и международного рабочего движения и социализма обусловила позицию Э. не только в тактических вопросах немецкой с.-д-тии, но и в вопросе о создании нового международного пролетарского Интернационала. Когда 1 Интернационал распался, то Э. полагал, что новый Интернационал должен быть прямо (direkt) коммунистическим (Письмо к Зорге от 12/IX 1874). В 80-х гг. Э. считал, что еще не наступило время для создания нового «официального, оформленного Интернационала», который должен быть, в отличие от 1 Интернационала, не чисто «пропагандистским обществом», а «обществом для действия», и что «такое прекрасное средство борьбы» не должно ослабляться тем, что «его бесцельно растратят и износят в сравнительно мирное время, накануне революции» (Письмо к Беккеру от 10/II 1882). Но когда в конце 1888 и начале 1889 началась подготовка к созданию нового Интернационала, ко-
