салка не больше какъ русалка. А онъ любитъ и большое и малое, и низкое и высокое. Лѣсомъ идетъ,—онъ ростомъ равняется съ самыми высокими деревьями. Выйдетъ для забавы на лѣсную опушку—ходитъ тамъ малой былинкой, тонкимъ стебелькомъ, подъ любымъ ягоднымъ листочкомъ укрывается. Ликъ у него отливаетъ синеватымъ цвѣтомъ: ибо кровь у него синяя, и у заклятыхъ на лицахъ всегда румянецъ, такъ какъ живая кровь не переставая играетъ въ нихъ и поетъ цвѣтовыя пѣсни. Онъ и самъ, какъ его кровь, умѣетъ пѣть какъ бы безгласно: у него могучій голосъ, но нѣмотствующій, и онъ умѣетъ пѣть безъ словъ. Такъ онъ проходитъ по чащѣ, не имѣя тѣни, зачаруетъ человѣка, зашедшаго въ лѣсъ, околдуетъ, обойдетъ, заведетъ, напуститъ въ глаза тумана и заставитъ слушать хохотъ и свистъ и ауканье, затащитъ въ болото, и безъ конца, безъ конца заставитъ крутиться на одномъ и томъ же мѣстѣ.
Любопытно, что у лѣшихъ есть заповѣдный день, 4-е октября, когда „лѣшіе бѣсятся“,—въ этотъ день они „замираютъ“. Передъ этимъ, въ экстазѣ неистоваго буйства, они ломаютъ деревья, учиняютъ драки, гоняютъ звѣрей и, въ концѣ концовъ, проваливаются сквозь землю, сквозь которую суждено проваливаться всякой нечистой силѣ; но, когда земля весной отойдетъ и оттаетъ, Духъ Жизни тутъ какъ тутъ, чтобы снова начать свои продѣлки, „все въ одномъ и томъ же родѣ“. Любопытно также, что
салка не больше как русалка. А он любит и большое и малое, и низкое и высокое. Лесом идет, — он ростом равняется с самыми высокими деревьями. Выйдет для забавы на лесную опушку — ходит там малой былинкой, тонким стебельком, под любым ягодным листочком укрывается. Лик у него отливает синеватым цветом: ибо кровь у него синяя, и у заклятых на лицах всегда румянец, так как живая кровь не переставая играет в них и поет цветовые песни. Он и сам, как его кровь, умеет петь как бы безгласно: у него могучий голос, но немотствующий, и он умеет петь без слов. Так он проходит по чаще, не имея тени, зачарует человека, зашедшего в лес, околдует, обойдет, заведет, напустит в глаза тумана и заставит слушать хохот и свист и ауканье, затащит в болото, и без конца, без конца заставит крутиться на одном и том же месте.
Любопытно, что у леших есть заповедный день, 4-е октября, когда «лешие бесятся», — в этот день они «замирают». Перед этим, в экстазе неистового буйства, они ломают деревья, учиняют драки, гоняют зверей и, в конце концов, проваливаются сквозь землю, сквозь которую суждено проваливаться всякой нечистой силе; но, когда земля весной отойдет и оттает, Дух Жизни тут как тут, чтобы снова начать свои проделки, «всё в одном и том же роде». Любопытно также, что
