Страница:Бальмонт. Белые зарницы. 1908.pdf/76

Материал из Викитеки — свободной библиотеки
Эта страница была вычитана


и падаютъ, когда задаются желаньемъ создать красоту не въ печальныхъ покровахъ, а въ веселой одеждѣ. Типичный поэтъ радости и жизни, Уильэмъ Уордсуортъ, въ девяти десятыхъ своего творчества просто нестерпимъ и пошлъ. Гете скученъ въ своихъ идилліяхъ. Добродѣтельныя заключенія многихъ драмъ Шекспира могутъ вызывать въ насъ чувство негодованія. Данте безцвѣтенъ въ доброй части своего Рая. Два положительные типа Достоевскаго, Алеша и Соня, потому насъ и влекутъ, что первый утонченъ до ненормальности, а вторая ненормальна до утонченности. Самъ великій Толстой, которому на міровомъ состязаніи геніевъ Судьба присудила львиную долю добычи, впадаетъ въ плоскость, когда замышляетъ быть художникомъ радостной жизненности.

И потому, говорю я, вдвойнѣ мы должны цѣнить великихъ пѣвцовъ жизни. Изъ нихъ мнѣ кажутся главными, и не только главными, но и единственно-великими, Англійскій утонченный Аріэль, Шелли, и могучій, какъ грубое узлистое дерево, сильный, какъ старый вязъ, бардъ свободной Америки, Уольтъ Уитманъ.

Русская публика приблизительно знаетъ, что такое Шелли, но въ подавляющемъ большинствѣ она не только не знакома съ поэзіей и жизнью Уольта Уитмана, а даже не знаетъ его имени. Внѣшнимъ образомъ это обстоятельство можетъ быть въ значительной степени объяснено тѣмъ, что Уитманъ въ своемъ творчествѣ совершенно поры-


Тот же текст в современной орфографии

и падают, когда задаются желаньем создать красоту не в печальных покровах, а в веселой одежде. Типичный поэт радости и жизни, Уильэм Уордсуорт, в девяти десятых своего творчества просто нестерпим и пошл. Гете скучен в своих идиллиях. Добродетельные заключения многих драм Шекспира могут вызывать в нас чувство негодования. Данте бесцветен в доброй части своего своего Рая. Два положительные типа Достоевского, Алеша и Соня, потому нас и влекут, что первый утончен до ненормальности, а вторая ненормальна до утонченности. Сам великий Толстой, которому на мировом состязании гениев Судьба присудила львиную долю добычи, впадает в плоскость, когда замышляет быть художником радостной жизненности.

И потому, говорю я, вдвойне мы должны ценить великих певцов жизни. Из них мне кажутся главными, и не только главными, но и единственно-великими, Английский утонченный Ариэль, Шелли, и могучий, как грубое узлистое дерево, сильный, как старый вяз, бард свободной Америки, Уольт Уитман.

Русская публика приблизительно знает, что такое Шелли, но в подавляющем большинстве она не только не знакома с поэзией и жизнью Уольта Уитмана, а даже не знает его имени. Внешним образом это обстоятельство может быть в значительной степени объяснено тем, что Уитман в своем творчестве совершенно поры-