тока могъ осуществлять онъ самъ, видно изъ слѣдующаго маленькаго событія. Въ одномъ изъ глухихъ закоулковъ Бостона онъ случайно встрѣтилъ уличнаго бродягу, котораго зналъ когда-то невиннымъ ребенкомъ. Теперь это былъ взрослый юноша, искусившійся въ порокѣ, онъ только-что бѣжалъ изъ Канады отъ преслѣдованія полиціи, и черты его лица, на которомъ была неотрицаемая печать грѣха, носили еще слѣды отъ недавней кровавой свалки въ Нью-Йоркѣ, гдѣ, какъ полагалъ онъ, онъ кого-то убилъ. Бродяга быстро разсказалъ все это Уольту Уитману, побужденный на полную откровенность именно добротой и полной чистотой Уольта Уитмана, той нѣжностью, которая, въ силу своей тонкости, любитъ всѣхъ и все. Уитманъ далъ ему, что могъ, изъ своихъ денегъ. И, прощаясь, на мгновенье онъ охватилъ своей рукою его шею и, наклонившись къ этому ужасному, избитому, преждевременно-старому лицу отверженца, онъ поцѣловалъ его въ щеку, и этотъ загнанный бродяга, быть можетъ впервые въ своей низкой жизни встрѣтивъ такой солнечный знакъ любви и состраданія, поспѣшно удалился съ рыданьями, глубоко потрясенный.
Человѣкъ съ такою душой, могъ написать строки, носящія названіе Къ тебѣ.
Незнакомецъ, коль ты, проходя, повстрѣчаешь меня, |
тока мог осуществлять он сам, видно из следующего маленького события. В одном из глухих закоулков Бостона он случайно встретил уличного бродягу, которого знал когда-то невинным ребенком. Теперь это был взрослый юноша, искусившийся в пороке, он только что бежал из Канады от преследования полиции, и черты его лица, на котором была неотрицаемая печать греха, носили еще следы от недавней кровавой свалки в Нью-Йорке, где, как полагал он, он кого-то убил. Бродяга быстро рассказал всё это Уольту Уитману, побужденный на полную откровенность именно добротой и полной чистотой Уольта Уитмана, той нежностью, которая, в силу своей тонкости, любит всех и всё. Уитман дал ему, что мог, из своих денег. И, прощаясь, на мгновенье он охватил своей рукою его шею и, наклонившись к этому ужасному, избитому, преждевременно-старому лицу отверженца, он поцеловал его в щеку, и этот загнанный бродяга, быть может впервые в своей низкой жизни встретив такой солнечный знак любви и сострадания, поспешно удалился с рыданьями, глубоко потрясенный.
Человек с такою душой, мог написать строки, носящие название К тебе.
Незнакомец, коль ты, проходя, повстречаешь меня, |
