Чары мумій служатъ міру. Смерть—до Жизни свѣтъ стремитъ.
20 Въ вѣщей думѣ спитъ Пустыня. Вѣсть идетъ отъ Пирамидъ.
Чары мумий служат миру. Смерть — до Жизни свет стремит.
20 В вещей думе спит Пустыня. Весть идёт от Пирамид.
Ибисъ вѣрный улетѣлъ къ истокамъ рѣкъ,
Измѣненъ пожаромъ мыслей человѣкъ,
Но повсюду, гдѣ онъ бродитъ безъ конца,
Въ самой смерти сынъ находитъ ликъ Отца.
5 И смиренный, съ умиленіемъ припавъ
Къ чернымъ глыбамъ, что даютъ намъ зелень травъ,
Ты услышишь—слышьте, братья, мой завѣтъ,—
Всѣ услышатъ вѣсть Земли, что Смерти нѣтъ.
Лишь любите, полюбите сказку дня,
10 Полюбите, хоть случайность, хоть меня,
Въ глуби глянувъ, я вамъ правду говорю,
Ночь всегда ведетъ румяную зарю.
До Египта наши ласточки летятъ,
А весной опять ихъ встрѣтитъ ждущій взглядъ,
15 Наши жизни это игры въ честь Творца,
Сыну Солнца свѣтитъ Солнце безъ конца.
Ибис верный улетел к истокам рек,
Изменён пожаром мыслей человек,
Но повсюду, где он бродит без конца,
В самой смерти сын находит лик Отца.
5 И смиренный, с умилением припав
К чёрным глыбам, что дают нам зелень трав,
Ты услышишь — слышьте, братья, мой завет, —
Все услышат весть Земли, что Смерти нет.
Лишь любите, полюбите сказку дня,
10 Полюбите, хоть случайность, хоть меня,
В глуби глянув, я вам правду говорю,
Ночь всегда ведёт румяную зарю.
До Египта наши ласточки летят,
А весной опять их встретит ждущий взгляд,
15 Наши жизни это игры в честь Творца,
Сыну Солнца светит Солнце без конца.
Средь ликовъ тѣхъ, чьи имена, какъ звѣзды,
Горятъ вѣкамъ и милліонамъ глазъ,
И чей огонь еще въ тысячелѣтьяхъ
Не перестанетъ радугу являть,
5 А можетъ быть зажжется новымъ небомъ,
Иль будетъ жить какъ пѣснь, какъ всплескъ волны,
Я полюбилъ, уже давно, два лика,
Что кажутся всѣхъ совершеннѣй мнѣ.
Одинъ—спокойный, мудрый, просвѣтленный,
10 Со взглядомъ, устремленнымъ внутрь души,
Провидецъ, но съ закрытыми глазами,
Или полузакрытыми, какъ цвѣтъ
Тѣхъ лотосовъ, что утромъ были пышны,
Но, чуя свѣжесть, сжались въ красотѣ,
15 И лотосовъ иныхъ еще, что только
Въ дремотной грезѣ видятъ свой расцвѣтъ.
Царевичъ, отказавшійся отъ царства,
И возлюбившій нищенскій удѣлъ,
Любимый, разлучившійся съ женою,
20 Бѣжавшій изъ родной семьи своей,
Прошедшій всѣ вершины созерцанья,
И знавшій истязанія всѣхъ мукъ,
Но наконецъ достигшій лѣтъ преклонныхъ,
Какъ мощный дубъ среди лѣсныхъ пустынь.
Средь ликов тех, чьи имена, как звёзды,
Горят векам и миллионам глаз,
И чей огонь ещё в тысячелетьях
Не перестанет радугу являть,
5 А может быть зажжётся новым небом,
Иль будет жить как песнь, как всплеск волны,
Я полюбил, уже давно, два лика,
Что кажутся всех совершенней мне.
Один — спокойный, мудрый, просветлённый,
10 Со взглядом, устремлённым внутрь души,
Провидец, но с закрытыми глазами,
Или полузакрытыми, как цвет
Тех лотосов, что утром были пышны,
Но, чуя свежесть, сжались в красоте,
15 И лотосов иных ещё, что только
В дремотной грёзе видят свой расцвет.
Царевич, отказавшийся от царства,
И возлюбивший нищенский удел,
Любимый, разлучившийся с женою,
20 Бежавший из родной семьи своей,
Прошедший все вершины созерцанья,
И знавший истязания всех мук,
Но наконец достигший лет преклонных,
Как мощный дуб среди лесных пустынь.
