Она была блѣдна, какъ звѣздные снѣга,
Она была нѣжна, какъ осень золотая,
На шеѣ у нея мерцали жемчуга,
Въ ней греза дней жила, какъ ледъ, что̀ спитъ не тая.
5 И то она была колдунья молодая,
И то была волной, что точитъ берега,
Всегда съ собой одна, для каждаго другая,
Забудетъ каждый съ ней и друга и врага.
Улыбка у нея, скользя неуловимо,
10 Зарею нѣжила румяныя уста,—
Глядишь, и съ ней ли ты? Глядишь, она не та?
Живутъ созданья такъ изъ облачнаго дыма,
Такъ въ вѣтрѣ млѣетъ зыбь весенняго листа,
Такъ Млечный путь для насъ горитъ неизслѣдимо.
Она была бледна, как звёздные снега,
Она была нежна, как осень золотая,
На шее у неё мерцали жемчуга,
В ней грёза дней жила, как лёд, что спит не тая.
5 И то она была колдунья молодая,
И то была волной, что точит берега,
Всегда с собой одна, для каждого другая,
Забудет каждый с ней и друга и врага.
Улыбка у неё, скользя неуловимо,
10 Зарёю нежила румяные уста, —
Глядишь, и с ней ли ты? Глядишь, она не та?
Живут созданья так из облачного дыма,
Так в ветре млеет зыбь весеннего листа,
Так Млечный путь для нас горит неисследимо.
Расцвѣтилась ограда,
Надъ послѣдней чертой.
Красный листъ винограда,
Клена листъ золотой.
5 Нѣтъ зеленаго сада
Надъ сафирной водой.
Лишь тяжелаго бора
Зеленчакъ темноцвѣтъ,
До ложбинъ косогора,
10 Съ незапамятныхъ лѣтъ,
Въ ту же краску убора
Многохвойно одѣтъ.
Расцветилась ограда,
Над последней чертой.
Красный лист винограда,
Клёна лист золотой.
5 Нет зелёного сада
Над сафирной водой.
Лишь тяжёлого бора
Зеленчак темноцвет,
До ложбин косогора,
10 С незапамятных лет,
В ту же краску убора
Многохвойно одет.
